Вот только как-то странно теперь выглядели внешне — покрывшись косматыми клочьями необычно длинной шерсти. Еще поражала и чудная — совершенно рыжая расцветка.
— Ну, а так приматов вполне можно было бы принять за потомков именно обитателей обезьянника доктора Лериха, — показалось сетелянину.
Теперь он мог радоваться даже присутствию наследница, искусственно выведенных особых, практически бессмертных качеств, доставшихся мартышкам из того страшного прошлого, откуда они, вероятнее всего, выпрыгнули тем же самым способом, как и Бьенол.
Сделав это под угрозой страшных опытов главного изувера дона Луиса и во время разрушительной атаки извне на позиции головорезов сеньора Грасса.
— Так оно и есть! — в этот момент утвердился Бьенол в истинной сущности, этих своих неожиданных «собратьев» по несчастью.
Их стая, напуганная видом человека, прямо на его глазах тут же внезапно растворилась в воздухе. Теперь уже галдеж и вопли раздавались далеко за кустами, прямо на берегу:
— Там, откуда пришел он сюда, только-только очнувшись после своего прыжка во времени.
Крики обезьян не могли его не заинтересовать.
Пришелец Бьенол решил узнать их причину. Предпочтя для этого обычный способ передвижения, а не прыжки, вслед за обезьянами в пространстве. Только и таким способом, продираясь через заросли, он довольно скоро оказался на знакомом месте песчаного пляжа.
При его появлении оттуда, тут же прыснули в разные стороны, кто куда, испуганные приматы.
На берегу же, у самой кромки воды, там, где ракушечник, омывался волнами и был гораздо прохладнее чем все вокруг, лежал Алик.
— Жив! — бросился к нему Бьенол.
Сделал это с жаром, присущим действительно настоящему Робинзону, нашедшему, наконец, своего самого настоящего, а ни литературного Пятницу.
Приводя в чувство юного друга, Бьенол, за это время, успел объяснить для себя все с ними произошедшее в термоядерном реакторе:
— Страшный взрыв, потрясший подземные сооружения центра, был как раз той самой причиной энергетического импульса, что получили пленники магнитной камеры.
Сам собой напрашивался и вывод.
— Это он позволил нам обоим прыгнуть сразу в двух измерениях — и в пространстве, и во времени, — порадовался спасенный и за себя, и за Алика, столь неожиданной и, тем не менее, своевременной выручке.
Все остальное тоже имело свои объяснения.
Инопланетянин Бьенол, обладавший большей физической массой тела и опытом перемещения во времени и пространстве, оказался на месте чуть раньше. Затем уже достиг выбранной цели и его юный друг.
Обо всех этих реалиях, ему пришлось рассказывать Алику уже в сумерках наступившего вечера. Столь долго мальчишка приходил в себя, после перемещения сюда — в будущее, из подземного реактора.
И все же потом, в тот вечер, обсудив главное, времени на подобные разговоры они уже нисколько не теряли, так как занялись решением новых, более насущных проблем.
Первым делом натаскали из рощи ветвей и пальмовых листьев. Из этого подручного строительного материала спасенные быстро соорудили для себя шалаш. Место для него выбрали прямо на берегу, обдуваемом ветром. Надеясь на то, что здесь не будет донимать вездесущая мошкара, почему-то расплодившаяся на острове в таких количествах, что каждый тенистый уголок острова превратился в место пытки для всего живого.
— Не считая, пожалуй, лохматых обезьян, чья густая рыжая шерсть надежно защищала их от кровососущих москитов, — как успел заметить Бьенол.
— Иначе, — по его мнению. — Кто знает, какие бы свойства обрели за долгие месяцы и эти мельчайшие представители живой природы?!
Были им сделаны и другие выводы от всего увиденного в первый день «на новом-старом месте».
— Все хорошо, что хорошо кончается! — заключил в итоге, осваиваясь в шалаше, сетелянин. — Сейчас вздремнем, а утром вдвоем отправимся на поиски всего остального, с чем придется выживать в будущем?
Такую экспедицию они и наметили, чтобы узнать:
— Какое все же им досталось «наследство» от дона Луиса?
Самое же главное предстояло выяснить на счет того, смогут ли они вообще когда-нибудь отсюда выбраться?!
Глава вторая
Проснулся Алик от чьих-то осторожных прикосновений.
…Приснилось даже, будто мама мягкой своей ладонью стирает слезы с его щек. Силится она ему что-то сказать, да только не может. Потому лишь улыбается, с участливой добротой глядя на сына.
Мальчишка открыл глаза, и вдруг что-то огненно-рыжее, только что склонившееся над ним, растаяло в воздухе.
Он привстал на колени, щурясь от проникавших в шалаш ярких лучей солнца, уже восходящего над бескрайними просторами океана.
В шалаше было жарко. Резко и непривычно, пахло высыхающими пальмовыми листьями «кровли» их нынешнего «жилища».
По ним Алик спросонья только и понял:
— Что произошло. И где он находится.
Выбрался наружу.
Подставил лицо прохладному дыханию утреннего бриза. И вот тут до него дошло окончательно, понятие гнетущей тревоги, засевшей в душе тревожной занозой:
— Он был один!
Оглядевшись по сторонам, подросток попытался определить:
— Где же Бьенол?
Ведь еще вчера вечером смеялись вместе над общими приключениями, завершившимися вполне благополучно.
— Или он мне тоже приснился?
Алик еще раз обернулся вокруг себя.
Пристально глянул туда, где совершенно непроходимой, зеленой стеной высилась пальмовая роща.
Бьенола там он тоже не заметил.
Однако заливисто рассмеялся, поняв:
— Кто разбудил его только что?
Из зарослей на него смотрели несколько смешных, необычно рыжих, лохматых мартышек.
Огненно-яркие волосы придавали их потешным удивленным рожицам совсем уж забавное выражение.
— Ну да ладно, пока не до них, — в эту минуту вслух решил Алик. — Пойду поищу Бьенола.
Правда, делать это он собрался лишь после того, как умоется:
— А то еще тот назовет меня неряхой-замарахой.
Пока он медленно шел от своего шалаша по теплому песку прямо к голубой лагуне, бело-желтым полукольцом окруженной островом, Алик все также внимательно глядел по сторонам, стараясь увидеть:
— Не мелькнет ли где его друг?
И все равно, как не был готов к новой встрече, даже вздрогнул от неожиданности, когда совсем рядом с ним, правда, из морской воды, подняв сноп брызг, с фырканьем вынырнул бывший пилот междухода.
— Привет, малыш! — крикнул он из воды. — Ты уже проснулся?
