— Вредят как нарочно, — замахнулся он кулаком. — Вот я им!
Он бросил ткань на песок, хотел схватить камень.
Но тут заметил, приставший к руке, вязкий состав, так и не высохшей как следует пальмовой смолы.
Непроизвольно поднес ладонь ко рту, и ему все стало ясно.
— Так она же сладкая, эта смола, — засмеялся бывший скаут. — Вот они и устроили из нашей лодки десерт.
Затруднение, в котором, по воле рыжих обезьян, оказались островитяне, было довольно серьезным. Так как, более ничто другое, кроме липкого пальмового «нектара» на роль клея не годилось.
Его же обезьяны пожирали с завидным постоянством.
Однако и в этом случае выход нашли быстро.
Инопланетянин Бьенол принес с проплешины на мосте взорванного атомного реактора несколько радиоактивных кусков графита:
— Теперь к нам эти макаки близко не подойдут!
Действительно, инстинкт самосохранения у мартышек оказался сильнее их природного любопытства и чревоугодничества. Визиты рыжих воровок за сладким нектаром прекратились.
Теперь пирогу, к полному удовольствию людей, можно было строить без помех.
Когда, практически все приготовили к отплытию, Бьенол решил-таки нарушить собственный зарок.
— Знаешь, Алик, все-таки обидно, что невредимым останется этот мистер Кроуфорд, — заявил он мальчишке.
Тот имел свое мнение на этот счет.
— Так это он, вне всякого сомнения, приказал уничтожить дона Луиса, — предположил Колен. — Прямо здесь на острове разбомбил, а никому другому было бы подобное не под силу!
Бьенол не возражал:
— Утопил, что называется, в воду концы своих преступлений.
Только этим оправдывать губернатора не пожелал:
— Все же на нем слишком много и других злодеяний, чтобы забыть про этого преступника и оставить его в покое!
Доводы были близки и юному спутнику сетелянина.
— Да, не пожалел, гад, даже родную сестру, — горячился Алик. — И еще через любого переступит.
Бьенол его поддержал:
— Все так!
Но сказал таким тоном, что показалось мальчишке:
— Гложет пришельца настоящее чувство мщения.
Потому Алик заметил:
— Но до него ведь не доберешься.
И снова вызвал своей преждевременной категоричностью, только легкую саркастическую усмешку сетелянина.
— А мы попробуем! — высказал ему, свое заветное желание, Бьенол. — Достанем этого преступника из самого высокого кабинета!
После чего обрисовал совершенно конкретную задачу, на последние дни перед отплытием с острова.
— Схожу еще раз в подземелье, — заявил он своему спутнику. — Может, найду там какие серьезные улики и против губернатора?
Не откладывая задуманное в долгий ящик, уже назавтра он наметил осуществление задуманного.
Вот так — всего на какой-то день отложив их долгожданное отплытие с атомного острова, сетелянин решился переступить через собственный запрет на посещение опасного подземелья.
Глава пятая
…На этот раз, уходя в подземные сооружения бывшего исследовательского центра, пришелец Бьенол не стал брать с собой кислородную маску и тяжелые баллоны со сжатым воздухом.
Уже во время своего первого посещения разрушенного подземелья он твёрдо убедился в том, что там, где был главный подземный офис дона Луиса, теперь, когда минуло столько времени после бомбардировки, можно обойтись без этих предосторожностей.
Было к тому же и еще одно обстоятельство, позволяющее не брать с собой, достаточно тяжелую ношу.
Вместо акваланга сетелянин прихватил с собой прочную заплечную сумку, которую, с этой целью, тоже лично скроил из прежнего, ставшего весьма популярным здесь, на острове, материала из-под герметичных продуктовых упаковок с затонувшей подводной лодки.
— Тут без меня здесь особо не скучай, — на прощание Бьенол ласково провел ладонью по совсем выгоревшим на солнце, непослушным вихрам Алика. — Да и есть с кем занятно время провести.
Он одобряюще улыбнулся.
— Друзья то, наверное, заждались! — и понимающе кивнул на рыжих обезьян, словно ждавших в отдалении, когда же к их играм присоединится Алик. — Ты уж им уступок не давай!
Миновало порядочно времени: ни день-два, а несколько недель, как прошли у паренька былые обиды на мартышек. Более того, они даже сменились в душе увлекающегося и веселого Альберта Колена доброжелательным отношением к приматам.
Как-то от скуки затеял он играть с ними в догонялки — те присоединились к нему. Потом, к всеобщему восторгу, научил «рыжиков» играть и в мяч, сшитый для них все теми же умелыми руками Бьенола. На набивку пошел поролон, куски которого Алик сам надергал из кресел в затонувшей субмарине.
— Конечно, это похуже футбола с настоящим мячом, — сравнил мальчишка. — Но лучше так, чем никак!
Вскоре забава страшно радовала всех обитателей острова. Вот и с уходом Бьенола, снова возобновился бесконечной продолжительности матч за первенство острова.
Время за игрой пролетело так стремительно, что Алик даже и не заметил, как наступил вечер.
Красно-багровый круг солнца уже докатился по безоблачному небу до самой черты горизонта, где нырнул за дымчатую кромку. И теперь весь океан сверкал золотой чешуей бликов, покрывавших его ровную бескрайнюю гладь.
— Ого, как поздно! — удивился Алик, когда к нему вернулось ощущение времени. — Скоро совсем ночь ляжет!
Тут на его ощущениях сказалась и какая-то странная духота, теперь, вдруг, окутавшая все вокруг.
— Обычно-то на закате наступала прохлада, — уже привык мальчуган. — А вот сегодня и поздним вечером продолжало парить как в бане.
— Где же Бьенол? — еще раз задал себе вопрос Алик.
Ему стало не до прежней, теперь уже просто надоевшей тренировки «обезьяньей футбольной команды».
В сердце закралась тревога…
Тем временем бывший пилот междухода, спустившийся в разбомбленные недра научного центра доктора Лериха, тоже потерял былое чувство реальности.
Почти не представлял он того:
— Сколько же, в реальности бродит он по, основательно подвергнутому разрушениям, бункеру?
Все потому, что внизу — в лабиринте разбомбленного научного центра, ему удалось найти даже больше улик в отношении организаторов преступных исследований, чем того желал.
И каждая из них казалась ему самой главной, особенно важной для будущего разоблачения губернатора Кроуфорда и его злонамеренных сообщников.
Гулкое эхо шагов, долго гуляя по мрачным закоулкам коридоров, сопровождало, казалось бы, бесконечное путешествие пришельца с Сетелены по нескончаемым пролетам лестниц и сокровищниц различных кабинетов, наполненных доказательствами самых страшных замыслов хозяина здешних мест.
