— Нет, но… — растерянно возразил Стен.
Старик перебил его:
— Мой дом мал, но мы уж как-нибудь найдем место для всех. А теперь зови их, а то ветер выдует все тепло из моих костей!
Неуверенный в том, что поступает правильно, Стен уставился на старика.
Тот вздохнул и спросил:
— Может, это ты глухой и глупый?
— Нет… нет, ни в коем случае, я лишь хочу спросить, правильно ли я вас понял?
— Ты должен позвать их сюда, что тут непонятного, мой мальчик? — с любопытством поинтересовался старик.
— Хорошо, хорошо, — ответил Стен и выкрикнул имена троллей, которые вскоре показались на поляне.
Не моргнув и глазом, старик изучал троллей, которые, пригнувшись, зашли под навес.
— Позади хижины амбар, — спокойно сказал старик, обращаясь к ним. — Раньше там были животные, но сейчас он пустует. Вы можете отдохнуть там, вы слишком велики для моего дома.
Тролли озадаченно посмотрели на Стена. Когда тот кивнул, они обошли вокруг хижины, послышался скрип открывающейся двери.
Стен пропустил своих спутников, которых старик провел в хижину, последовал за ними и огляделся. Огарок свечи горел, мерцая, в маленькой бронзовой пиале, а в камине догорал огонь. Стол, два стула, кровать и несколько крючков на стене, на которых висели инструменты и одежда — вот и вся обстановка.
Сарган осторожно положил Сухаи на утрамбованный глинобитный пол, и Лейка с вздохом опустилась рядом с раненым. В доме сразу стало тесно, большим троллям тут явно не хватило бы места.
Старик сел на кровать и дрожащим голосом пробурчал, указав на камин:
— Вы могли бы принести дров и снова развести огонь — согреетесь. Как рассветет, я смогу осмотреть его, — объяснил он, взглянув на мертвенно-бледного Сухаи, который лежал перед камином.
Висиния последовала совету старика. Она опустилась на колени перед камином и осторожно разложила веточки, чтобы снова разжечь оставшийся жар, в то время как Костин вышел на улицу и вернулся с несколькими сухими поленьями.
— Есть ли у тебя имя, старик? И… лопата? — спросил Стен, который уже устал удивляться спокойствию хозяина хижины.
— Вангелиу, мой мальчик. А лопата за домом. Что ты хочешь делать?
— Похоронить друга, — ответил Стен и вышел.
Флорес последовала за братом. Из амбара до них донеслись приглушенные голоса троллей, но люди не поняли, о чем те говорили.
Вскоре Стен уже копал, прорубаясь через корни. Флорес расчесала волосы Натиоле, как могла привела в порядок одежду и отерла грязь с лица. Уже взошло солнце, но Стен не обращал внимания ни на что, он все еще мрачно продолжал работать, в то время как его истерзанное, обессиленное тело просто ломило от усталости. Наконец, когда он уже стоял в яме по бедра, Стен отер пот со лба грязными руками и, подняв глаза, обнаружил, что к ним подошли Висиния и Костин.
Он подхватил Натиоле под руки и осторожно опустил в могилу. Уложив тело, Стен наклонился, чтобы сложить другу руки на груди.
— Доброго пути тебе, Нати. Пусть духи охраняют тебя, — прошептал Стен сдавленным голосом, после чего попытался выбраться из ямы. Но от усталости постоянно оскальзывался на мокрой земле, пока Флорес и Костин не взяли его за руки и рывком не вытащили из могилы.
Юный воин стоял над ямой и смотрел на тело друга и неожиданно почувствовал себя бесконечно старым и усталым. «Что я буду делать без тебя?» — в отчаянии думал он. Но затем схватил лопату и вонзил ее в кучу свежевынутой земли. В последний раз взглянув на друга, он бросил в могилу горсть влажного чернозема, который с глухим стуком рассыпался по телу Натиоле. За первой лопатой последовала вторая, а потом еще и еще одна, пока бледное, спокойное лицо, а потом и все тело не скрыла земля. Стен достиг состояния за границей усталости. Он бросал и бросал землю, будто заведенный. Костин хотел отобрать у него лопату и помочь, но Стен лишь покачал головой и продолжал, пока могила не была полностью засыпана. С трудом удерживаясь на ногах, Стен оперся на лопату и поднял глаза.
Висиния сказала:
— Он был хорошим человеком и настоящим другом. Многим будет не хватать его.
Больше ничего и не нужно было говорить, чтобы выразить боль, которую все испытывали. Висиния смогла подобрать правильные слова, и Стен повторил про себя: «Тебя будет очень не хватать нам, Нати».
Потом он забросил лопату на плечо и медленно побрел к хижине. Висиния и Костин последовали за ним, а Флорес еще некоторое время оставалась стоять, неподвижно уставившись на свежий холм земли.
Люди зашли в хижину. В камине горел огонь. Перед ним на полу, рядом с бесчувственным Сухаи, лежала спящая Лейка, которая, очевидно, уже не могла бороться с усталостью. Сарган прислонился к стене и прикрыл глаза рукой.
Тепло хижины окатило Стена с ног до головы. Внезапно он почувствовал, что больше не в состоянии стоять на ногах, и опустился на пол, где и остался лежать, тяжело дыша. Висиния и Костин поспешили к нему. До Стена словно издалека доносились их обеспокоенные голоса. Ничего не соображая, юный воин уставился на свою ногу. Рана вследствие напряженной работы снова начала кровоточить. Неожиданно старик присел рядом с ним и положил руку ему на грудь.
— Ты выполнил свой долг по отношению к другу. А теперь исполни его по отношению к себе.
Объединенными усилиями они отнесли Стена и уложили в более-менее удобную позу у камина. Висиния подложила ему под голову что-то мягкое.
— Давай посмотрим…
Пальцы седовласого старика, которые перед этим казались дрожащими и слабыми, прижали Стена с невероятной силой к полу и мягко ощупали его раны. Юный влахак, не протестуя, позволил себя осмотреть. Пол, казалось, шатался, а мир танцевал перед глазами. Все меньше он мог видеть, все больше наваливалась темнота, пока она полностью не поглотила его. Последнее, что он услышал, были слова старика:
— Он потерял много крови. Нужно зашить рану. Подай мне вон тот горшок, моя дорогая.
43
Флорес устало прислонилась к стене, глядя на брата, который погрузился в глубокий сон и теперь дышал спокойно и равномерно. Старик искусно обработал раны и сейчас готовил в горшке густой душистый суп для гостей. Висиния тоже заснула, вытянувшись возле Стена и подложив под голову левую руку. Дириец свернулся калачиком рядом с Костином, а Лейка отдыхала возле Сухаи. Юный дворянин все еще не приходил в сознание, но его раны тоже почистили и перевязали, а поломанную руку вправили и положили в лубок. Вангелиу снабдил влахаков простыми грубыми покрывалами, в которые те завернулись. Мокрая одежда сушилась на веревке у камина. Флорес сняла доспехи и разложила их перед огнем, чтобы хоть немного просушить.
После бессонной ночи тело Флорес ныло, девушке требовался сон, но разум был слишком возбужден, мысли путались, влахака не могла успокоиться. Дождь равномерно барабанил по крыше хижины, а свет, что проникал через щели в стенах, был каким-то холодным и серым. Гроза ушла на юг, оставив после себя лишь густой, беспрестанный дождь. И только иногда издалека докатывался гром.
