Только полученный ответ, явно, не удовлетворил его. Заставив произнести еще и решающую фразу:
— Кто вызывает? Мануэль Грилан!
Повторив приказ, он, тем не менее, не бросил трубку, как она была прежде, на рычаги аппарата связи.
Поигрывая пистолетом, зажатым в другой руке, некоторое время ждал подтверждения от исполнителя его приказа.
Через несколько минут, видимо, понадобившихся электронике диспетчерского пульта на идентификацию голоса человека, сделавшего запрос, раздался невозмутимый ответ:
— Приказ понят, сеньор Грилан! Лифт послан к Вам наверх!
Вот тогда бандит и бросил на рычаг телефона, надоевшую ему трубку. Тогда как сам, следом за этим скомандовал арестованному:
— Давай к выходу!
И пояснил, не спуская с пленника своего оружия:
— Внизу тебя ждут лучшие друзья с подарками!
Свои слова он для убедительности подтвердил демонстративным клацаньем затвора пистолета.
На пол из патронника вылетел патрон, только что едва не прикончивший Фрэнка. Уступив это право другому патрону всё того же 45-го калибра, только и ждущему теперь, когда будет нажат курок.
Фрэнк, разочарованно поникнув головой и шаркая ногами по полу, пошел к двери из своей комнаты.
Шаг-другой, и, запнувшись о шнур, ведущий к телефону, он вдруг плашмя рухнул навзничь.
Так и растянулся головой вперед через порог палаты.
— Вот рохля, как таких бездельников еще в полиции держат! — ехидно осклабился Мануэль Грилан, тронув остроносым ботинком лежащего у самых его ног Фрэнка Оверли. — Вставай, давай! Нечего валяться, а то пристрелю как собаку!
И тут же поплатился за свою неосторожность.
Бросившись всем телом, словно разжатая стальная пружина, инспектор мигом оказался вровень со своим разоблачителем.
Короткая подсечка, и тот, буквально, как сноп, свалившись на пол, уже хрипит, пуская пену изо рта.
Фрэнк глядя на его конвульсии от удара, нанесённому кабальеро ребром ладони по горлу, даже пожалел, что немного не рассчитал усилие:
— Для дачи показаний сеньор Мануэль может еще пригодиться.
Нет, убивать Грилана Оверли, на самом деле, не собирался:
— Во всяком случае, пока он еще был нужен ему живым.
Инспектор привязал поверженного врага крепко к стулу. Для чего использовал тот самый, так некстати, для подручного дона Луиса, подвернувшийся под ноги Фрэнку телефонный шнур.
Затем щедро плеснул прямо в лицо Мануэля Грилана застоявшейся водой из графина.
Отрывисто велел:
— Пора приходить в себя!
Сознание медленно возвращалось к Мануэлю Грилану.
Придя в сознание, он несказанно опешил не только от того, что с ним случилось лично:
— Но и от всего произошедшего на этаже.
Ведь здесь, теперь ситуацию надежно контролировал бывший санитар, оказавшийся, как и предполагали работодатели, агентом федеральных правоохранительных органов.
— Вы глупы как пробка, сеньор Грилан! — продолжил с показным уважением недавний разговор, но уже в новом для себя качестве, Фрэнк Оверли. — Вы, кабальеро, напрасно полагали, будто я настолько наивен, что стану без нужды разоблачать себя в палате Алика, где, без сомнения, все просто обязано быть утыканным подслушивающими устройствами.
Говоря так, он ни сколько не кривил душой.
Фрэнк знал еще до начала операции по проникновению в медицинский небоскреб:
— Как двойник Бьенола, именно он, пусть и временно, но непременно нужен именно в подобном обличии, будучи даже при этом хоть трижды полицейским.
Ведь сбежать-то отсюда все равно было невозможно.
— Не так ли? — спросил он, досказывая свою истинную мысль относительно собственной роли.
— Верно! — прохрипел Грилан, с трудом поворачивая травмированной шеей.
Удар, нанесенный по горлу соперника умелой рукой каратиста, действительно, не прошел для него бесследно. Досталось и голосовым связкам.
Хотя сейчас Мануэль больше слушал, внимая откровениям инспектора ЦФБ.
— Вот я и наговорил вам без опаски все, что хотел, чтобы вы все услышали, — между тем откровенничал Оверли.
Только и теперь Фрэнк и перед угрозой смерти не стал бы говорить о главном, что следовало ему делать:
— Тянуть время в ожидании, до той поры пока не явится кто-нибудь с разоблачительной миссией.
Как и произошло.
— И шнур этот телефонный, роковой для Вас, не уважаемый бандит, не просто так под ногами оказался, — улыбнулся над собственной выходкой Фрэнк Оверли. — Крепление его к полу я в своё время лично нарушил на всякий случай.
И, как успел убедиться нынешний пленник, предприимчивый заговорщик нисколько не прогадал.
— Все равно здесь подохнете, со своим сопляком, как собаки, — в бессильной злобе прохрипел с пола Грилан. — И ты, и твой заразный приятель.
Утверждать такое у него имелись все основания.
— Внизу охрана. Не пробиться вам к своим ни за что на свете, — не сдавался, кипевший в бессильной ярости, сеньор Мануэль.
На что получил бесхитростный ответ.
— Я и не думаю сам пробиваться, заявил Фрэнк Оверли. — Сделают это другие.
Как полагалось далее, сценарий этой секретной операции, операции, разработанной в Центральном Федеральном Бюро, подразумевает, что по особому сигналу в клинику должна будет ворваться группа специального назначения.
И вместе с ней внутрь проникнет отряд вооруженных сотрудников непосредственно ЦФБ, чтобы обезвредить охрану.
Не посвящая Мануэля в такие подробности, об одной тонкости Фрэнк все же проговорился:
— Операция по вашему разоблачению начнется через час.
Грилан все еще не веря во всё ему сказанное, пучил глаза, пока Фрэнк Оверли не уточнил и столь расплывчатый срок:
— Или даже раньше!
Не побоявшись раскрыть карты окончательно:
— Сразу после того, как сумею подать сигнал.
Почувствовав близкую победу, Оверли мог торжествовать:
— Пошлю его, к вашему на то сожалению, прямо сейчас.
Лицо Мануэля стало сереть от страха и достигло своего предельного цвета паники при следующем заявлении бывшего санитара:
— Так что обязательно сидеть тебе, паря, на электрическом стуле за все, что совершил. Получишь должное за то, что убил родителей Алика, как и за смерть Бьенола.
Остальное подразумевалось без слов.
В том числе и то, что такую же участь должен будет разделить, на пару со своим подручным, незабвенный дон Луис.
