— День сегодня и впрямь, — по мнению всех, кто знал Фрэнка. — Располагал того к хорошей попойке.
О чем, впрочем, уже обстоятельно был осведомлен и хозяин ресторана «Морская звезда» Гарри Седун.
Тот же час и совершенно не случайно, он вдруг оказался совсем рядом с Оверли.
— Привет, Фрэнки! — дружелюбно протянул он для рукопожатия свою теплую, пухлую ладонь человека, с самого детства не знакомого с физическим трудом.
— Привет!
Охотно откликнулся тот на его приветливые слова, пряча за своей речью, плохо скрытую иронию:
— Мол, ты бы мне охотнее нож протянул лезвием в брюхо или пальнул бы в спину из пистолета, чем желать добра.
Был и серьезный повод такому отношению.
С тех пор как началось расследование уголовного дела, возбуждённого в отношении концерна «Грузовые перевозки Грасса», значительно сократился приток посетителей в «Морской звезде».
Раньше ресторан, расположенный напротив центрального офиса фирмы дона Луиса, в основном, как раз и работал на обслуживании его многочисленных клерков.
Но вот уже, который месяц подряд, пустуют кабинеты служащих.
Зато у входа в шикарный небоскреб постоянно стоят полицейские наряды, да снуют туда-сюда ревизоры и следователи.
Из них же один вот только Фрэнк Оверли из Центрального Федерального Бюро по борьбе с наркотиками:
— Не гнушался зайти в прогорающее заведение.
Чтобы заказать свой неизменный безалкогольный коктейль.
— Хотя вот сегодня и до горячительного добрался — попросил плеснуть виски.
Но нынче, действительно, праздник наступил:
— Особенно, для «Морской звезды» и ее служащих. Так же как и для других людей дона Луиса.
— Что мистер Оверли, снова пустышка у Вас вышла! — с той же ироничной улыбкой, что и у швейцара, только на более круглом и еще сильнее лоснящемся сейчас от радости лице, продолжал Гарри Седун беседу с непростым посетителем.
— Все-то тебе известно, и откуда только факты берешь! — не стал возражать на его откровения Фрэнк. — Впрочем, это и понятно.
Он сморщился, как от съеденной дольки лимона, пока ещё плавающей в его бокале с коктейлем, но не от кислоты жёлтобокого фрукта, а таким образом выражая крайнюю степень пренебрежения ко всему, только что сейчас услышанному.
— Наверное, коллеги дона Луиса по теневому бизнесу, успели сообщить, что против него уголовное дело прекращено.
— Что Вы! Что Вы! — замахал руками хозяин ресторана. — Просто слухами земля полнится.
Он так и улыбался, снисходительно и торжествующе прямо в лицо посрамленному слуге правопорядка:
— Как это так могло получиться, что, ни в чем противозаконном не уличили фирму дона Луиса, хотя о его злых кознях столько времени трубили на каждом углу?!
Причём, глаза директора ресторана тоже выдавали его меркантильный интерес, по поводу провала в работе правоохранительных органов:
— Ведь, и сам о не прочь подать в суд за причинение ему морального ущерба, нанесенного по вине, не в меру назойливого бывшего инспектора Оверли.
— Вот когда подашь на меня свой иск, тогда мы с тобой и посудимся! — нахмурился Фрэнк.
Допив свое писки, он бросил на стойку бара смятую банкноту:
— Сдачи не надо!
У выхода из заведения, по бегающим глазам швейцара, вернувшего ему портфель, Фрэнк понял:
— Успел-таки, хитрец, порыться в содержимом.
Да вот только вряд ли было там чему поживиться:
— Внутри, кроме пустого термоса из-под кофе и не нужных никому бумаг ничего он не оставлял.
Иначе он бы просто не отдал портфель, пусть только на временное хранение, в этом притоне мафии:
— Где никому ничего доверять нельзя!
Все документы, касающиеся расследования преступлений дона Луиса и его людей, Фрэнк Оверли успел сдать еще сегодня утром.
Как и было ему велено — людям из архива их Центрального Федерального Бюро.
Причем, сделал это разу же, едва получил па то приказ своего руководителя мистера Бредли.
В свою очередь, вызвав инспектора к себе, шеф городского офиса Центрального Федерального Бюро тогда не стал «тянуть резину» с лишними объяснениями и мотивировками своего решения.
Сказал просто:
— Дело дона Луиса сдаем в архив. Так что, изволь все свои следственные бумаги передать туда и прямо сейчас!
— Мы так не договаривались! — в ответ процедил сквозь зубы, будто съеживаясь от обиды, Фрэнк Оверли. — Ведь Вы же знаете, что он — преступник.
— О многом другом, тем более, речи у нас с тобой в общении не шло, — прервал его возражения мистер Бредли. — Как и о твоем назначении на новую должность.
— Что это может быть за чушь! — вырвалось у инспектора, вопреки всем полагающимся правилам субординации. — Никуда на сторону я от вас на работу никогда не просился.
— Не кипятись уважаемый господин Оверли, — официальным тоном остановил вспышку его недовольства влиятельный собеседник. — Вот решение губернатора штата Джона Антони Кроуфорда.
Мистер Бредли протянул через свой письменный стол плотный лист лощеной бумаги — с оттиснутой ниже текста гербовой печатью и витиеватой росписью.
«…Для укрепления работы окружной прокуратуры перевести в ее штат помощником прокурора бывшего инспектора Центрального Федерального Бюро по борьбе с наркотиками Франклина Оверли…» — с удивлением прочитал Фрэнк, касающееся лично его, распоряжение.
Так и вышло, что продолжил он этот странный день, начавшийся с разбитых надежд и увольнения, совсем уже в новом для себя и окружающих, качестве.
…Передав все дела, вначале из служебного сейфа а потом и из книжного шкафа своего бывшего кабинета в штаб-квартире ЦФБ, он следом занялся тем, что уничтожил личные, теперь уже ни для кого не предназначенные, материалы секретных наблюдений, сделанных в офисе концерна дона Луиса — «Грузовые перевозки Грасса».
Лишь после этого новоиспеченный помощник окружного прокурора зашел в «Морскую звезду», чтобы, как сам выразился:
— Завить горе веревочкой.
Действительно, такого удара, что произошел только что, он никак не ожидал.
— Настолько крепкими являются связи дона Луиса среди сильных мира сего, что даже прямых улик оказалось все же недостаточно, чтобы передать дело в суд присяжных, а затем, в конце концов, очень надолго упрятать главаря мафии за решетку.
К тому же, судя по его встрече в ресторане «Морская звезда», где уже все вокруг прекрасно знали о случившемся, Фрэнку было совсем не трудно догадаться:
— Событие это и сам факт отстранения его от дел, связанных с расследованием преступлений наркомафии стали достоянием общественности.
