С ехидной улыбкой торговец протянул широкую ладонь:
— Тогда гони баксы!
Вот и приходится отвечать за проявленное любопытство.
— Нет, простите, такую книжку мне уже родители купили, — извиняется Алик и, вернув комикс на прилавок, сразу спохватывается:
— Сколько сейчас времени?!
— Столько, сколько надо, чтобы опоздать! — хохочет ему вдогонку киоскер.
И глядя на то, как стремительно удаляется спохватившийся школьник, про себя же добавляет:
— Хоть и врет каждое утро, что, мол, родители-голодранцы все ему покупают, однако мальчишка хороший.
Еще и подумал в отношении своего постоянного клиента: — Может, и выйдет из него толк, если не свихнется, как его папаша. Да и мать далеко не ушла. Тоже, как и супруг — та еще наркоманка!
И не только киоскер подобного мнения.
Эту парочку все тут знают как облупленных:
— Они-то уж точно ничего не читают и не пишут. Разве, что в полицейских протоколах закорючку начертят и в объяснительных, когда в участок залетят.
— Вот, говорят, и недавно там оказались, — продолжает думать о своем продавец комиксов. — Сначала самого Колена, а потом и жену его замели фараоны.
Подобным образом киоскер размышлял долго, пока его не отвлекли от этих мыслей настоящие покупатели.
Алик же и вправду опоздал.
Пока бежал, сам себя казнил в душе за то, что уж больно увлекся похождениями Супермена-защитника угнетенных и обижаемых.
— И вот на тебе!
В его классе уже шел урок.
Размеренный голос учителя что-то диктовал.
Можно было надеяться:
— Все обойдется и никто его отсутствия не заметит. Но когда в дверь заглянул Алик Колен, все полетело в тартарары.
— Вот он, падаль заразная! — встретил его приход громкий вопль Билла Смитчела. — Гнать его в шею.
— Спидоносец!
— Отродье наркоманское!
На глазах, все еще ничего не понимающего, мальчишки быстро успели навернуться слезы обиды:
— Что я вам сделал? Почему обзываетесь?
— Еще и спрашивает, — выскочивший из-за своей парты Билл Смитчел с оттяжкой ударил его в лицо. — Иди отсюда и не показывайся, пока свой СПИД не вылечишь!
— Успокойтесь, дети! — навел порядок в классе учитель. — Сейчас же садитесь по местам!
— Ну а ты, Альберт Колен, — обратился он к ревущему от незаслуженной обиды мальчугану. — Иди пока домой и не возвращайся до решения твоего вопроса на педагогическом и попечительском советах школы.
Хохот и улюлюканье, что явно спровоцировал среди одноклассников, Сметчел-младший, не смолкали до тех пор, пока за мальчишкой-изгоем не закрылась дверь класса.
По всей видимости — навсегда!
Но об этом еще ни Алик, ни его обидчики даже не подозревали.
Как и о том, что странные и не всегда объяснимые события вот — вот начнут вторгаться в жизнь некоторых из них.
Глава девятая
Пьер Колен, ни раз и не два, а гораздо чаще, пытался добиться истины по поводу своего характера. Определяющего, как известно всем, судьбу человека.
И, всегда выходило, что, он размазня по жизни. Щепка, сорванная весенним ручьем. Да к тому же и самый типичный неудачник.
Его унылая, худощавая физиономия, с вечно шмыгающим простуженным носом, лучше любой визитной карточки говорила горькую правду о его натуре:
— Отличавшуюся от других такими чертами как неуверенность в себе и отсутствие желания искать настоящих друзей.
Таким же, впрочем, не только по внешнему виду, но и по своим поступкам, он был легковерным человеком и даже настоящим лодырем, для многих людей, кто знал этого бывшего парижанина, еще много лет назад подававшего большие надежды.
Всё перечеркнул тот день, когда Пьер перенес первое душевное потрясение:
— Отчисление из университета Сорбонны за участие в горячих студенческих волнениях, захлестнувших однажды столицу Франции.
Хотя для Пьера, не забывшего ничего из своего прошлого, тот поступок и выразился лишь в банальном согласии пойти с друзьями после лекций на стихийную демонстрацию.
Зато в ходе её, по роковому стечению обстоятельств, все и заварилось:
— Поджог автомобиля, потасовка и стычка с полицией, применившей оружие на поражение.
После чего один из демонстрантов — друзей Пьера Колена, проследовал на тот свет, а весь факультет из солидарности бастовал ещё половину семестра.
Только занятия потом все равно начались. Без тех, разумеется, кого посчитали за зачинщиков беспорядков.
Таких, как Пьер Колен.
…Да и в Штаты он попал не по своей воле.
Хотел там лишь переждать годик-другой, пока забудется та история. Заодно собирался и деньжат подзаработать на черный день.
Но вышло всё совсем иначе. Наступили еще худшие времена — оказался на самом дне общества. Куда бывшего студента утянули лучше всякого балласта — подружка Роза, да плод их неудачного, хотя и явно затянувшегося сверх всякой меры супружества, теперь уже, шестиклассник Альберт.
Подрастая, мальчишка становился как две капли воды похожим на отца — от веснушек на курносом лице, до робости характера.
Однако отец понимает:
— Смышлен сынок. В этом он — весь в мать. И еще одно унаследовал от родителей — полное неумение приспосабливаться к окружающему миру.
Все это давно отметил в сыне Колен-старший.
Подтверждений тому:
— Хоть отбавляй.
Вот и опять — отправился в школу, а уже через час пришел назад с разбитыми в кровь губами.
— Подрался? — старался выглядеть строже, спросил Пьер у сына.
Алик всхлипнул и виновато прижался к отцу, встретившему его на пороге их небольшой, убого обставленной квартиры.
— Ну-ну, перестань — уже пожалел проявленную строгость Колен-старший. — Хватит сырость разводить!
И стараясь успокоить сына, более участливо поинтересовался:
— В чем дело?
Услышал он в ответ такое, чего не желал бы никогда и никому почувствовать в самом дурном сне.
— Папа, а это правда, что мы всей семьёй — заразные?
Чистый, ясный взгляд сынишки, омытый — как весенний луг дождем, еще не пересохшими слезами, заставил Пьера Колена отшатнуться:
— Кто тебе такое сказал?
— В нашей школе об этом говорят все мальчишки, — как на духу вымолвил взволнованный ребенок. — Может быть, обманывают?
Он вдруг стал совсем серьезным, сделав совсем уж неожиданное предположение:
