Так, как будто хотел предупредить:
— Успокойся, отстань, а не то хуже будет!
…Хоть и торопил водителя странный попутчик с якобы важным сообщением, Джерри Смитчел, как и давно задумал, всё же остановился у обочины раньше конечного пункта. Сделал это сразу, едва увидел у мотеля, стоящего на начавшейся пригородной окраине, первую же окрашенную в густой синий цвет будку телефона-автомата.
Выждав, когда осядет поднятая его машинная пыль, полицейский вылез из «Форда», вразвалочку пошел к телефону.
Уже внутри стеклянной будки он, не воспользовавшись справочником, просто по памяти, тщательно соблюдая последовательность, отстучал одним пальцем по клавиатуре таксофона, знакомый совсем немногим абонентам, а только самым избранным, набор цифр. Тот самый, что в свое время дал ему Мануэль Грилан на случай срочной связи.
Сигнал был принят. И, словно извещая о том, звонко лязгнула, падая в чрево ящика, монета.
Тут же в ответ хрипло раздался в трубке голос Мануэля Грилана:
— Алло, Вас слушают!
Доклад Джерри о своем утреннем разговоре с шерифом особой тревоги на доверенного человека дона Луиса явно не нагнал.
— Или уж так только показалось? — подумал полицейский.
Однако надежда на взаимную благодарность мафии развеялось от сухого выговора:
— Я же просил из-за ерунды не беспокоить!
Так что намного злее, чем был прежде, заканчивал сержант это свое неудачное во многих отношениях дежурство.
И только искал случая:
— На ком бы сорвать злость, изрядно накопившуюся за этот беспокойный день.
Глава вторая
Ближе к самому деловому центру столицы штата — Кривпорта поток машин, заметно увеличился. Как река — пополняясь ручьями, матереет к своему устью. В самом же чреве мегаполиса уже дело дошло до пробок и заторов на перекрестках.
Однако, как ни оживленно движение на вечерних улицах воскресного города, все же медлительность не для полицейского «Форда» Джерри Смитчела.
Распугивая обывателей истошными воплями сирены, он, то и дело нарушая всевозможные правила движения, домчал с окраины до своей полицейской конторы в считанные минуты.
Потом оба — сержант и его странный пассажир — от машины протопали в участок.
Сержант Смитчел пользовался там сложной, по определению остряков, известностью. Особенно — за свой непредсказуемый характер. Потому на Джерри там смотрели сейчас с явным удивлением.
Дело же было в том, что хотя у сержанта имелся персональный кабинет, его там мало кто видел за бумагами. Но особо не осуждали, мол, здесь, среди полицейских клерков, он не очень-то прижился, предпочитает улицу:
— Да бог ему судья!
И по собственному разумению Смитчел не опровергал такого о себе мнения.
— Это пусть канцелярия протоколы пишет, — любит повторять он по такому поводу. — А мне главное — задержать преступника!
Кроме того, обычно отшучивался сержант подобным образом и на расспросы коллег о том:
— Почему как черт ладана боится он письменного стола?
Вот почему с таким интересом и встретил дежурный по участку его сегодняшнее раннее появление.
Добавил любопытства и странный спутник Джерри Смитчела — молодой мужчина, одетый необычно — в легкий серебристый костюм спортивного покроя.
Дежурный высунулся из окошка в прозрачной пластиковой перегородке:
— Что за особа такая?
Проявил любопытство и его напарник:
— Расскажи, Джерри, где такого модника задержал?
На что, впрочем, сержант и ухом не повел.
Отшутился:
— Сейчас выясню, кто таков?
Но назойливость коллег следовало удовлетворить хотя бы в самой малой мере, что он и сделал несколькими уверенными фразами.
— Документов мне он никаких не предоставил, — донеслось в дежурную часть. — Но, по моему наблюдению, как раз может быть из тех, кто на побережье занимаются неблаговидными делами.
И объяснил обоснованность такого утверждения:
— Там мы, кстати, и познакомились.
Пренебрежение, выраженное столь явно, охладило пыл любопытного собеседника.
— Да, на хиппи вроде бы не похож, — согласился дежурный, забираясь обратно, за свою стойку, как рак-отшельник в чужую скорлупу.
Говорить было больше не о чем. Тем более, что приехавший коллега и не стремился на особую общительность.
Уж больно это любопытство не понравилось Смитчелу:
— И просто так спускать его он не собирался.
Сержант буквально крикнул в окошко переговорного устройства:
— Потому и привез его в участок, что может быть и не хиппи!
Чем вновь подогрел интерес к задержанному гражданину.
— Скоро узнаю, что за тип! — отрезал, заканчивая разговор, сержант. — Как выясню, то сразу доложу для регистрации.
Обернувшись к своему спутнику, он указал тому направление дальнейшего движения:
— Иди вперед! Что уши развесил? Не про твои мозги наш разговор. Предупреждал об ответственности, так что держись…
При этом еще и толкнул в спину своей резиновой дубинкой:
— Следуй прямо по этому коридору, а там — налево.
В несколько шагов оба скрылись за дверью, ведущей внутрь участка.
— Ну и ну, любит же старина Смитчел власть проявить, — во след этой странной парочки донеслось от присутствовавших при этом эпизоде других патрульных.
— Да, не повезло! Теперь достанется этому парню! — покачал головой дежурный, когда затихающий в коридоре грохот шагов завершился скрипом отворяемой двери в кабинет сержанта.
Как было видно по тону бурчания, ни на кого обижаться он и на самом деле сейчас не собирался. Тут еще и телефонный звонок отвлек его от размышления о странном типе, задержанном сержантом.
Так что в журнале регистрации, открытом было на новой странице при появлении Джерри с незнакомцем, появилась совсем другая запись. Не оставившая в участке, официальных следов от доставленного патрульным необычного бродяги «с побережья» в дорогом спортивном костюме.
Тем временем, серьезные события начали разворачиваться там, куда увел сержант Смитчел своего пассажира, подхваченного им на загородной автостраде.
В кабинете полицейского, на взгляд любого завсегдатая таких мест, все было как везде. Обычное помещение, где один ведет допрос, другой — находится под следствием. Основное пространство занимает стол, за ним стоит кресло хозяина «хором». Напротив, неподалеку от двери — табурет, привинченный к полу.
Только вот теперь, судя по всему, для, задержанного сержантом, гражданина все было, как будто бы вновь. Уж больно он долго осматривался по сторонам.
