— Какими рейсами на самом деле ему придется заниматься в никем не учтенных перелетах?
За каждым из них — полная тайна. В том числе — контрабандные перевозки наркотиков.
— А может что и похуже? — всё же иногда точит душу пилота червячок сомнения. — Ведь организаторы полетов особенно-то не посвящали простого перевозчика в то, что укрыто в тюках и вот таких сумках, как эта, перед взлетом грузившихся в его самолет, и бесследно оставляемых в местах посадок.
Впрочем, не от него вообще зависел и дальнейший выбор судьбы:
— Как действовать дальше?
Просто не было пилоту по призванию, и форменному голодранцу от рождения другого пути за штурвал самолета:
— Их, приезжих латиноамериканцев, не столь охотно, как того бы хотелось, жалуют в авиакомпаниях.
Не доверяют, как презрительно их называют, «метисам» даже управление подобной мелочью, вроде этой полуспортивной «Сессны».
— В своей же стране — Колумбии, — также знает Педро Гомес. — Бедствуют без любимого дела столько безработных пилотов, что очередь на бирже труда не двигается годами, за которые запросто можно совсем потерять былую профессиональную квалификацию.
Эти же превратности судьбы сделали его и философом.
— Если не я, то любой другой поведет под облаками эту птичку! — давным-давно стало любимым выражением пилота Гомеса. — Тогда зачем ещё одного искушать противозаконными полётами?
Потому и был он по-настоящему благодарен сестре Розе за то, что та помогла ему сначала благополучно выбраться в эту страну, а потом найти достойную работу.
…Полет длился долго.
Кассир успел уже и вином накачаться из предложенного ему угощения. И проспаться. И даже начал страдать желудком, что объяснялось то ли похмельем, то ли качкой их утлого летательного суденышка, то и дело попадавшего в воздушные ямы.
Его упитанная физиономия теперь позеленела, и напоминала вовсе не прежнего холеного чиновника, а совсем недозрелый помидор, только очень крупного размера.
Чтобы как-то развеяться от приступа дурноты, он, сквозь нехотя, затеял разговор по душам с, сидевшим ряжом с ним, в пилотском кресле с латиноамериканцем.
— Слушай, парень, а что это у тебя в кабине оформление не такое, как у всех остальных лётчиков?
— Что значит не так у меня в кабине самолёта? Почему, это её оформление хуже, чем в других местах? — переспросил его Педро.
При этом, не избежав, как и всегда, в общении с равными людьми, такими же, как и сам, ответить вопросами на вопрос.
— Ну как же? У других всюду картинки на стенках налеплены — девчонки там, машины, красивая реклама прочих вещей, — протянул, поясняя свою мысль, прежде ещё неразговорчивый пассажир, раздраженный теперь и болтанкой в воздухе, и непонятливостью этого цветного.
— Так это у кого как, а у меня вот где главный попутчик! — понял, о чём идут речь Педро Гомес.
Пилот отвернул солнцезащитный козырек над лобовым стеклом кабины самолёта и на обратной его стороне лысоватый кассир увидел цветную фотографию белозубого, задорно улыбающегося сорванца.
— Брат что ли младший?
— Да нет, племянник, — донеслось пояснение.
Да и потом, нашлось, что рассказать янки о юном родственнике выходцу из Колумбии.
Альберт Колен зовут. Сын двоюродной сестры Розы, — охотно и более многословно, чем прежде, пояснил Гомес.
Эта тема, видно, была излюбленной в его полетах.
Вот и теперь беседа не стала исключением. Немало занятных историй рассказал Педро нечаянному слушателю о школьных и бытовых проделках парнишки.
— Не крепыш, конечно, худой не по возрасту, но ничего, были бы кости, а уж мясо-то нарастет.
Не обошлось и без планов на совместное будущее.
— Вот возьму отпуск, серьёзно займусь воспитанием мальчугана, — как о совсем скорых событиях размечтался Педро Гомес. — Гимнастика там, бег трусцой, гантели…
Об этом отпуске они, вместе с племянником, мечтали давно.
Тем более, что дядя Педро обещал племяннику, как-нибудь, в свободное время, еще и на самолете Алика покатать:
— Да и не только его одного, но и школьных друзей. Всех, кто захочет!
Мечта окрылила молодого человека до той степени, что он даже забыл на мгновение о том, что за тип, на самом деле сидит рядом с ним в кресле пассажира.
— Вот только вернёмся из этого рейса, и попрошу дона Луиса об одолжении, — произнёс пилот. — Сеньор Грасс непременно позволит мне, в свободное время прихватить на часок ребятню в небо.
…Тонкий свист, а затем и откровенный храп, донесшийся с соседнего сиденья, прервали разговор.
Педро глянул на разморенного сном кассира:
— Действительно, что это я к нему пристал со своими разговорами? — протянул он вслух сам для себя. — Тем более, вся ночь еще впереди. Еще нужно будет подзаправиться на промежуточном аэродроме.
И добавил, не ожидая, что его кто-либо услышит:
— На месте будем утром. Пусть пока спит!
В полете наступили сначала ранние сумерки.
Затем их сменила сплошная ночная темнота. Но самого Педро в сон она вовсе не клонит. Ведь была кромешная ночь его первой и главнейшей союзницей.
Благо, что чаще всего летать приходится именно в эту пору, когда можно без опаски пересекать любое воздушное пространство.
«Сессна», как призрак, летела туда, где о ней знали только избранные, доверенные люди дона Луиса.
Глава четвёртая
В сплошном зеленом ковре тропических зарослей совсем нетрудно спрятать след от костра.
Если, конечно, потребуется. Ведь тогда густая крона любого дерева спрячет голубую струю дыма, развеет его клубы между ветвей, не позволив нежелательному наблюдателю обратить внимание на этот безусловный знак человеческого присутствия.
Все это хорошо известно всем.
В том числе не только охотникам на двуногую дичь — полицейским, но и другим обитателям горного леса — гилеи. Тем, кто или ищет запретные растения — кусты коки, или тайно заметает следы своего интереса к сбору наркотического сырья.
И наоборот.
Тех же лесных людей совсем не немало, кто желает скрыть свое присутствие в этих местах произрастания зарослей коки, дающих сырье для кокаина.
И все-таки есть моменты, когда приходится идти на риск — сознательно открываться возможной опасности.
Сейчас именно такой случай.
Предусмотрительный владелец металлической «птички» совсем недаром замаскировал её в защитный, небесно-голубой цвет. Заметить её в низкой облачности, с земли было просто невозможно. Да ещё и со своим, почти беззвучно работающим мотором, биплан оказался невесомым на управление и легчайшим на упоминание среди встречавших людей. Так что, как и в предыдущие свои визиты, «Сессна» и на этот раз, словно приведение вынырнула над гилеей из-за спасительных туч.
