Водитель фургона вернулся за руль, проехал вперед шесть или восемь футов и остановился. Затем перегрузил коробки с помощью водителя номер два, передавая ему поставленные друг на друга и чудом не падавшие ослепительно-белые коробки в кузов его машины. Потом фургон передвинулся к стоянке номер три, что позволило водителю первого пикапа отъехать назад, развернуться и укатить в ту же дверь, откуда появился фургон.
«Хорошо отработанная операция, — подумал Стакли. — И с отличной технической базой». Со своего места он видел, что водитель фургона уже переместился к четвертому пикапу. Большие дозы оксикодона с отсроченной активацией и трансдермальные фентаниловые пластыри, последние в трех разных дозировках. Коробки были из блестящего картона, антисептического белого цвета, фармацевтического класса. С торговыми марками. Все настоящее. Сделано в Америке, прямо с фабрики.
Чистое золото.
Фургон снова переместился, и Стакли шагнул вперед. Он получил то, что Скорпио обещал, в таких же объемах, как и Билли. А они были немалыми, если учесть, что он работал в сельской местности с небольшим населением. Стакли сложил коробки в кузов и набросил сверху одеяло. Впрочем, никто ничего не смог бы разглядеть через виниловые, желтые и потрескавшиеся окна. Лучше, чем тонированное стекло из автомастерской.
Стакли дождался, когда фургон начнет обслуживать пикап на седьмом месте, после чего дал задний ход, развернулся и выехал из гаража.
* * *
В этот момент Глория Накамура сидела в своей темной, безмолвной машине и наблюдала за переулком, который находился за прачечной Скорпио. Она видела заднюю дверь. Ее края были освещены, словно ее приоткрыли на дюйм. Ночь выдалась теплой, но не слишком. Накамура тихо подошла к двери и заглянула в щель одним глазом, но ничего не увидела. Угол оказался слишком острым. Она вернулась к машине и попыталась составить список причин, по которым в комнате станет так тепло, что человеку захочется приоткрыть дверь для дополнительной вентиляции. Очевидно, это работающие сушилки, но не в полночь же и не в офисе!
Зазвонил сотовый телефон. Это был ее приятель из отдела компьютерных преступлений.
— Мы снова потеряли Скорпио. Вероятно, он сходил в большой магазин и купил другие телефоны.
— Он в своем офисе, — ответила Глория. — Наверное, кому-то звонит. Я веду за ним наблюдение прямо сейчас.
— Мы кое-что перехватили — возможно, это он. Можем сделать обратную триангуляцию и предположить, каким будет сигнал из его прачечной. Получилось, что он звонил кому-то на севере от нас, но не слишком далеко, и только что получил текстовое сообщение с того же номера. В нем говорилось, что сегодня все прошло хорошо с новым Билли.
— Когда?
— Прямо сейчас. Минуту назад.
— Подожди, — сказала Накамура.
Освещенные края двери стали шире, а потом свет погас. Артур Скорпио вышел в ночной сумрак. Он повернулся к Накамуре спиной, запер дверь на ключ и направился к своей машине.
— Мне поехать за ним? — спросила она.
— Пустая трата бензина, — ответил ее приятель. — Он поехал домой. Он каждый раз так поступает.
— Что это значит — новый Билли?
— Полагаю, со старым Билли что-то случилось.
«Ричер», — подумала женщина.
Видимо, Билли не сумел найти достаточно большое дерево.
* * *
Ричер не был суеверным человеком. Он не страдал от фантазий, внезапных предчувствий и любых видов экзистенциального ужаса. Однако проснулся на рассвете и остался в постели. Ему не хотелось двигаться. Он приподнял подушку и стал смотреть на свое отражение в зеркале, висевшем на противоположной стене. Далекая фигура. Один из таких дней. И это не просто привет из времени военной службы. Многие люди других профессий испытывают похожие вещи. Иногда ты просыпаешься и наверняка знаешь по прежним историям, опыту и интуиции, что предстоящий день не принесет ничего хорошего.
Глава 31
Они встретились в вестибюле в восемь, как и в предыдущий день. Брамалл вновь надел свежую рубашку, Маккензи — другую блузку. К этому моменту одежде Ричера исполнилось два дня, но он снова использовал целый кусок мыла в душе. Они направились в то же самое кафе, где заняли тот же столик. Сделали заказ, и Терренс начал разговор, задав вопрос насчет всеобщего консенсуса по поводу законности некоторых шагов и уточнив, приняли ли они гипотезу Ричера и следует ли им осматривать только старые ранчо на грунтовой дороге, ведущей к западу от дома Портерфилда. Он добавил, что это весьма своеобразная территория для поисков пропавшего человека. Им бы следовало иметь ордер и поставить в известность местные органы правопорядка. Это необязательно, но считается профессиональной вежливостью.
— Ты снова предостерегаешь меня? — спросил Ричер. — Подробно и на каждом следующем шагу?
— Иногда повторения бывают полезными.
— Шериф Коннелли заявит, что жилище Роуз является потенциальным местом преступления, — сказал Ричер. — И что он не пустит нас туда. Лучше ничего ему не говорить. Он все еще хочет знать, где умер Портерфилд. И попытается уцепиться за любую ниточку.
— Жилище Роуз — это место преступления, — заметила Маккензи. — Тут нет смысла говорить о каких-то потенциальных возможностях. По крайней мере, это незаконное проникновение. Или противоправное занятие чужой земли. В Вайоминге есть соответствующие законы. Плюс украденная машина, как нам показалось. Плюс наркотики, как мы предполагаем. Плюс деньги, которыми она, вероятно, за них расплачивается. Я не хочу, чтобы ее нашел шериф. Я не могу позволить ему арестовать ее. В таком случае она может остаться в тюрьме навсегда. Мы должны найти ее первыми.
— Хорошо, — сказал Брамалл.
* * *
Они поехали на юг от Мьюл-Кроссинг, свернули у рекламного щита с петардами и покатили на запад по грунтовой дороге. На первых трех милях никого не встретили. Потом, вскоре после того, как миновали жилище Билли, у дальнего горизонта появился крошечный червяк пыли. В их сторону по дороге двигалась машина, до которой оставалось около двух миль.
«Здесь редко встретишь другую машину». Так сказала им соседка Портерфилда.
— Остановись, — сказал Ричер своему напарнику. — Съезжай на обочину. Если это она, мы поедем за ней. Или если это ее друзья. А если не так, то нет ущерба — нет преступления.
Брамалл повторил маневр, который совершил вчера, — резко затормозил, а затем аккуратно дал задний ход, как если б заезжал в городской гараж, и развернулся точно под углом в девяносто градусов, так что окно Маккензи оказалось направленным на запад. Она опустила стекло, но тут же закрыла его, чтобы избавиться от пыли.
Облако приближалось. Было еще довольно рано, и воздух оставался прохладным. Восходящие потоки теплого воздуха пока не появились. Дымки над дорогой тоже не было, и воздух еще не мерцал от жары. Все трое хорошо видели приближающуюся машину, но она оставалась крошечной. Это была темная машина. Она была слишком далеко, чтобы сказать больше. Брамалл не выключал двигатель. Первая передача, нога на тормозе. Готов ехать направо или налево.
