Тут в бок Ионны вонзилось копье. Княгиня разрубила его мечом напополам и нанесла удар воину, который задел ее. Рядом с ней Микона сорвали с лошади, и он исчез среди воинов. Словно не чувствуя страха, Ионна продолжала скакать дальше, блокируя и нанося удары налево и направо. Ее длинный белый плащ был до самых плеч забрызган кровью, щит растрескался, но она держалась в седле и ей все еще удавалось вместе со своими воинами отбиваться от врага. Шаг за шагом Флорес прокладывала себе путь. Ее меч двигался словно сам по себе, ее удары проходили сквозь защиту, находили бреши в доспехах и вонзались в уязвимую плоть. Лишь несколько кавалеристов смогли присоединиться к Ионне, в то время как другие устремились в массу врагов и были поглощены бушующим морем битвы. Внимание Флорес без остатка было направлено только на борьбу, ее тело двигалось в идеальном созвучии с ритмом битвы, и одно это помогало ей продвигаться вперед, пока до группы Ионны не осталось всего несколько вражеских рядов. Влахака рискнула бросить еще один взгляд вперед и увидела, что знамя с вороном все еще гордо реяло на ветру. Но затем в ногу воеводы попала секира. Она не успела отразить удар, и ее чуть не выбросило из седла.
— Нет! — закричала Флорес, увидев, как зашаталась княгиня.
На какое-то мгновение она вновь обрела равновесие, но тут еще один клинок вонзился в ее тело. Кровь красным пятном залила ее камзол. Поводья выскользнули из пальцев Ионны. Склонившись назад, воевода больше лежала на своем коне, чем сидела. Ее голова запрокинулась. Потом она упала навзничь и исчезла из поля зрения Флорес.
— Нет! — снова прокричала влахака.
В дикой ярости она набросилась на масридов, которые загораживали ей путь к Ионне. Время от времени в просвете между телами она видела упавшую княгиню. Влахаки плотной стеной стояли вокруг нее, защищая властительницу. Некоторые спешились и удерживали врагов на расстоянии, соорудив небольшую стену из щитов. Другие все еще боролись верхом.
Однако прежде чем Флорес успела добраться до них, знаменосца тоже сбили с лошади, и ворон упал на землю. По рядам врагов пронеслось ликование, и Флорес как громом пораженная смотрела на то, как группа вокруг Ионны была затоптана. Влахака почти физически почувствовала, как военная удача отворачивается от них. Воины вокруг нее тоже были в полном замешательстве. Все видели падение ворона, и моральный дух солдат надломился. Пока объединенные масриды под предводительством Тамара медленно оттесняли врага назад, линии влахаков были слишком растянуты. Южный фланг все больше пододвигался к центру, и вот уже враг окружал их с двух сторон. «Нам нужно восстановить колонну, и быстро, иначе это будет катастрофа», — поняла Флорес, у которой совсем не оставалось времени для печали. Она не могла думать о павших, если сама хотела выжить. Быстро глянув через плечо, она заметила, что некоторые воины уже бежали.
— Соберитесь! — громко прокричала она. — Ко мне!
Ее голос был услышан влахакскими воинами, которые медленно продвигались в ее направлении. Она не увидела, подействовал ли ее приказ на бегущих с поля боя, так как в этот момент новая атака врага заставила ее снова включиться в бой.
Теперь они отступали назад, шаг за шагом, в то время как группы Ионны больше не было видно. С юга к ним оттеснялось все больше влахакских воинов, когда их фланг, несмотря на ожесточенное сопротивление, начал разрушаться. Флорес потеряла какое-либо чувство времени. Солнце нещадно палило, и она не могла сказать, сколько времени уже сражается.
Снова и снова она выкрикивала приказы, снова и снова бросалась в бреши, которые образовывались в линиях. Странно, но она совсем не чувствовала усталости. Ее тело двигалось быстро и целенаправленно, как будто она не боролась все это время. Но вокруг себя она видела бледные лица влахаков, страх в их глазах. Она почти чувствовала запах зарождающейся паники, среди всех этих запахов крови и экскрементов. «Если начнется паника и все побегут, то здесь развяжется самая настоящая кровавая резня. Нам нужно держаться, пока мы не сможем немного отдалиться от врага». Больше Флорес ни о чем не думала; на это у нее не было времени. Вместо этого она пыталась удерживать боевые линии влахаков и медленно отступать в сторону крыла Тамара.
После последней жесткой атаки, которую влахакам удалось отбить с большим трудом, натиск стал слабее. Сражение еще не прекратилось, но на какое-то время получилось так, что на поле шли лишь отдельные небольшие бои. Флорес воспользовалась этой передышкой, чтобы осмотреться и оценить ситуацию. На юге враг продвинулся далеко вперед, зажав в тиски основную группу влахаков. На севере Тамар все еще держал свои позиции, но из-за отступления влахаков он скоро будет вынужден также отступить или же будет отделен от врага. Знамя с грифом развевалось над самой плотной толпой сражающихся. Где-то там и должен был быть Тамар, но Флорес не удалось разглядеть его.
Тут она увидела, как позади линий с севера к ним скачет всадник и громко зовет Ионну.
— Держите позицию, — приказала Флорес воинам в своем окружении и побежала назад, где масрид скакал сквозь ряды, пытаясь найти Ионну, и даже привставал в стременах, чтобы получить лучший обзор.
— Ионна сейчас нужна на поле боя, — крикнула влахака всаднику. — Что ты хочешь?
— Марчег Тамар просит сообщить, что происходит в ваших рядах.
Флорес не могла толком разглядеть лицо мужчины под шлемом, но она почувствовала упрек в его голосе. Она осторожно подошла ближе и прошептала:
— Скажи Тамару, что Ионна погибла. Скажи ему, что наши линии в любой момент могут быть прорваны. Нам нужна любая помощь, которую он может нам выслать, иначе все напрасно!
Насколько Флорес смогла заметить, глаза посланника расширились. Мужчина молча кивнул и развернул коня. Влахака посмотрела ему вслед и попыталась представить себе, как Тамар отреагирует на такое известие. «Он будет в ярости, это точно. Но сдаст ли он свои позиции и присоединится ли к нам? Или он понадеется на то, что мы сами сможем удержать позиции, пока не наступит ночь? Он предостерегал Ионну; вполне возможно, что теперь он бросит нас на произвол судьбы».
Однако еще до того, как начался новый штурм, с севера донеслись сигналы горна масридов, и воины Тамара начали укреплять ряды влахаков. Все теснее становились ряды невольных союзников, в то время как теперь их сжимали с трех сторон.
Напор отрядов Сциласа заставлял влахаков и масридов медленно подниматься на косогор, с которого Ионна совершила свою фатальную атаку. Флорес боролась в первой полосе, пытаясь удерживать влахаков рядом с собой. Где-то по левую сторону находился Тамар, который наверняка пытался сделать что-то подобное со своими подданными.
И только незадолго до захода солнца их ряды вырвались из смертельного окружения. Не было ни сигнала, ни приказа; солдаты марчега Ласцлара просто перестали преследовать отступающих воинов противника. Возможно, все дело было в опустившемся кроваво-красном солнце, которое уже висело над холмом и своими последними лучами слепило врага. Возможно, им просто уже расхотелось убивать. А возможно, и простая усталость была сильнее, чем любой приказ об атаке. Какова бы ни была причина, Флорес не думала над этим, а просто повела влахаков дальше, вверх на последний отрезок косогора, в то время как их противник собрался в долине. Внизу, где весь день бушевала самая жестокая борьба, земля была усеяна погибшими и ранеными. Убитые лошади лежали рядом с масридами и влахаками, которые в смерти нашли общее последнее пристанище. Ворон и гриф лежали рядом с драконом — заметила Флорес, кинув последний взгляд назад, прежде чем перейти через холм и оставить поле боя позади.
