— Да, погода во Влахкисе — источник постоянной радости, — ответил дириец и, к своему удовольствию, услышал, как Аттага шумно вдохнула.
Леанне же, наоборот, пришлось скрыть улыбку.
— Это то, что мне известно на сегодня, достопочтимый легат. В настоящий момент городу ничего не грозит. Мы надеемся, что ваше пребывание здесь и в дальнейшем останется приятным и спокойным.
— Понимаю, — сказал Сарган, который уже погрузился в свои мысли.
В голове дирийца зрел план, который давал ему возможность сбежать от ежедневной рутины в Теремии.
— Я могу несколько позднее еще раз побеспокоить вас? Я с удовольствием посоветовался бы с вами еще кое о чем более подробно.
В глазах управительницы промелькнула неуверенность, и она пристально посмотрела на Саргана, но быстро овладела собой.
— Конечно, достопочтимый легат. Я готова в любое время оказаться в вашем распоряжении.
— Очень хорошо, — ответил Сарган и одарил влахаку неоднозначной улыбкой.
«Она хладнокровна и хорошо управляет хозяйством. В принципе она хорошая жена».
Леанна снова согнулась в глубоком поклоне и затем, пятясь к двери, удалилась из зала.
— Аттага, нам нужно поговорить, — сообщил Сарган, как только затихли шаги влахаки в коридоре.
Церемониймейстер послушно встала перед Сарганом.
— Я думаю, что мое пребывание в Теремии больше не имеет смысла, — заявил Сарган.
— Простите, но я не могу с вами согласиться, повелитель.
— Ну, здесь нет никого, с кем бы я мог переговорить, чтобы завершить свою миссию. Все указывает на то, что война продлится до следующего года, что крайне неприятно. Пока во Влахкисе будет идти война, мы вряд ли сможем заниматься здесь торговлей.
— Это так.
— И хотя Леанна сал Паскали — хорошая собеседница, она не может пойти на уступки, которые нужны нам сейчас. Я в самом деле нахожусь в шаге от провала.
Сарган надеялся на какую-то реакцию Аттаги, но церемониймейстер промолчала.
— Поэтому я поеду в Дезу.
Наконец в Аттагу вернулась жизнь. Она глубоко вдохнула и чуть подняла голову.
— Вы считаете это разумным, повелитель? Ехать в район военных действий, может, даже в город, который будет уже в осаде?
— В случае беды я всегда могу апеллировать к могуществу Золотой империи. Или если я натолкнусь на солдат марчега Ласцлара, то просто скажу, что хочу поговорить с ним.
— Это большой риск, — заметила Аттага. Но Сарган лишь весело улыбнулся.
— Балаос защитит меня.
— На когда я должна подготовить наш отъезд?
— Наш отъезд? Я боюсь, что мне придется отправиться в эту поездку одному, только в сопровождении некоторых личных охранников.
— Одному?
В голосе церемониймейстера прозвучала нотка ужаса. Сарган увидел, как у нее задрожали руки.
— Новости, которые будут предназначены для меня, все еще будут приходить сначала сюда, в Теремию. Поэтому мне нужен здесь человек, достойный моего доверия, который будет принимать их и передавать мне. И кто еще кроме тебя может подойти для этого?
— Это честь для меня, повелитель. Но мое место рядом с вами. Вероятно, мы можем одного из чиновников…
— Нет, — лукаво прервал ее Сарган. — Это крайне важно, чтобы я сразу получал все новости. Промедление здесь недопустимо, может быть важен каждый день. Я доверяю это только тебе.
— Естественно, но… — попыталась возразить Аттага.
Она чувствовала себя словно на углях, пыталась найти убедительные слова, но Сарган не оставил ей выбора:
— Хватит. Гордись тем, что тебе поручена такая ответственная должность. Успех или неудача моего задания может зависеть от тебя. Твое служение Золотой империи не останется без внимания.
Наконец Аттага снова вспомнила о протоколе.
— Благодарю, повелитель, — произнесла она покорным голосом.
— Подготовь мой отъезд как можно скорее. Я поеду налегке, всего с несколькими воинами. Скажем, с десятью. Никаких носилок, они слишком медленные. Коней. В мое отсутствие ты представляешь в Теремии мощь и блеск нашей родины, так что я оставляю всех слуг, чиновников и наложницу на тебя.
— Вы слишком добры, повелитель.
— Наверное, ты права, — самодовольно согласился Сарган. — А сейчас ты можешь удалиться.
С опущенной головой Аттага покинула помещение. На устах Саргана каждый раз появлялась усмешка, когда он вспоминал лицо церемониймейстера. «Я ухожу от нее, и у меня есть для этого основательная причина. Ее тайным заданием была слежка за мной. И теперь она не сможет выполнять его. А если она не будет снабжать меня полной информацией, то, как только я вновь окажусь в цивилизации, смогу сплести из этого очень прочную веревочку. Возможно, политика все же не так сильно отличается от лабиринта, полного змей. И я здесь мангуста!»
Пока снаружи начались приготовления к отправлению легата в путь, Сарган откинулся на спинку кресла и наслаждался своей удачной маленькой интригой.
43
Место для лагеря было маленьким, и группе пришлось располагаться плотно друг к другу, хотя Пард сразу же выставил с десяток своих охотников на стражу близлежащих туннелей. Тем не менее человеку и эльфу удалось разместиться несколько в стороне ото всех. Керр, наоборот, сидел вместе с другими троллями, ел, рассказывал и смеялся. Успокаивающее биение сердца земли действовало словно бальзам на его душу.
— Затем мы начисто разобьем всех приспешников Анды вместе с ней, — прогремел Врок и низко рассмеялся.
Заявление охотника звучало гордо и смело, но Керр почувствовал за ним неуверенность, которую не смогли скрыть его слова. Любая встреча с троллями Анды до сих пор заканчивалась очень плохо, а самая последняя вообще завершилась гибелью Друана. Никто из троллей здесь на самом деле не хотел бы встречаться с Андой, даже если в этом никто никогда не признается. Других врагов троллей можно было победить, даже карлики умирали под их мощными кулаками и клыками. Но тролли Анды были выносливыми, сильными и упорными. «Каждый сидящий здесь думает, что тролли самые лучшие бойцы, но Анда в наших головах больше чем просто лучший боец». Керр видел отражение своих собственных сомнений на лицах других троллей. «Но что, если Анда права? Что, если они — настоящие тролли, а мы всего лишь жалкое подобие, как Анда и думает о нас?»
— Все, пора закрывать рот, — пробурчал Пард и улегся на бок.
Как с удивлением констатировал Керр, с момента возвращения на родину под землю предводитель оставшихся троллей стал еще более молчаливым и мрачным, чем когда-либо. На большом тролле лежал теперь просто неимоверный груз ответственности, и для Керра такое настроение предводителя становилось все тревожнее.
