Пока некоторые еще тихо возражали, Керр отполз к Стену и Тарлину, которые уже приготовили себе место. Тролль вновь подивился находчивости человека. Его тонкая кожа плохо защищала от холода и жары, но против всего этого у человека были подручные средства. Всегда, когда они делали привал, Стен доставал покрывало, в которое закутывался и так согревался.
— Время спать? — спросил человек, когда разговоры троллей превратились в невнятное бурчание.
— Этот вечный мрак сбивает меня с толку. Я даже не могу сказать, ночь сейчас снаружи или день. Я не говорю уже о том, сколько времени прошло, пока мы спустились сюда.
— Солнце уже несколько раз стояло на небе, — уверенно заявил Керр. — Но здесь это не так важно.
— Для меня важно, — человек показал на светящиеся лишайники, которые собирали тролли. — У вас все же есть какой-то свет, иначе я чувствовал бы себя совсем потерянным.
— А разве вас не волнует то, что свет может привлечь ваших врагов? — спросил Тарлин, который до сих пор молчал.
— Здесь? Нет. Нас много. Обжоры, которые охотятся здесь, не осмеливаются нападать на такое большое количество троллей. Они охотятся за другими.
— Маленький народец?
— В принципе карлики часто поднимаются так высоко к поверхности. Но сейчас мы не можем найти их следов. Такое впечатление, будто они отступили. Или же, возможно, они борются против Анды где-то на глубине, кто знает?
— Но ваши враги — это не только карлики и обжоры, не так ли?
Керр напряженно думал над тем, что он должен ответить. Конечно, в подземном мире было много опасностей. В некоторых местах было опасно разводить огонь. Совсем глубоко под поверхностью пол мог неожиданно раскалываться и окатывать троллей жидким огнем. Не все туннели и пещеры были безопасными, время от времени происходили обвалы. Но за исключением карликов не было таких больших опасностей, которых бы боялись все племена троллей.
— Голод и жажда, — наконец ответил Керр.
Человек и эльф озадаченно посмотрели на него.
— Воду найти непросто, — объяснил он. — И охота не всегда бывает удачной. Можно также есть грибы и плесень, но и они растут не везде. Чем глубже спускаешься, тем труднее найти достаточно еды и воды.
— Во всяком случае; я чувствую себя здесь так, словно само подземелье враждебно ко мне, — пробормотал Стен. — Я не думаю, что я смог бы здесь охотиться и находить воду. Скорее всего, без вас я был бы уже давно мертв.
— Но мы бы тоже не смогли выжить на поверхности без тебя. Я имею в виду то, как бы мы смогли защищать себя днем? Или разговаривать с твоим народом?
Человек неуверенно пожал плечами. Слова Керра, казалось, не переубедили его. «Если бы он знал, насколько неуверенно мы чувствовали себя под их широким небом».
— Мы приближаемся к Курперла? — неожиданно спросил Тарлин, оторвав тем самым тролля от его мыслей.
— Биение сердца становится все громче. Разве ты его не чувствуешь?
— Я осторожен, друг тролль. Пока что я не осмеливаюсь открыться влиянию его дыхания.
Керр удивленно посмотрел на эльфа.
— Что это означает?
— Я закрываю для него свое сердце, как меня этому учили.
— Ты уже говорил об этом, но я не понимаю, — признался Керр.
— Уже детьми нас учат закрываться от дыхания. Это непросто и не всем удается. Мы называем их потерянными.
— И что происходит с потерянными? — с любопытством спросил Керр.
— Мы отдаем их назад духам.
— Вы убиваете их? — в ужасе переспросил Стен. — Ты это имеешь в виду? Своих собственных детей?
— Да. Если так нужно.
Эльф выглядел невозмутимым, но Керр понимал замешательство Стена. Дети троллей в каждом племени были большой радостью, и их всегда защищали. Каждый тролль будет до конца бороться за детей своего племени, да и вообще за всех детей троллей. Представление о том, чтобы самим убивать их, было отвратительным.
Эти мысли, наверное, очень хорошо проявились на лице Керра, так как эльф пристально посмотрел на него и сказал:
— Когда влияние дыхания становится таким сильным, то они перестают быть эльфами. Они теряют свою душу, становятся хуже животных и совершают ужасные злодеяния. Наши сердца плачут, когда мы теряем детей таким образом, но они мертвы еще до того, как нож оборвет их жизнь.
Несмотря на это объяснение, Керр не мог вымолвить и слова. Но Стен медленно сказал:
— Это, должно быть, очень тяжело.
— Да.
— И это все из-за того, что дух темноты был ранен? Потому что он не может умереть и его издыхание проникает к вам?
— Да.
— Тогда вы должны очень сильно ненавидеть людей, — тихо сказал Стен. — Ведь это люди навлекли на вас такую беду.
На это Тарлин ничего не ответил. Наступила тишина, которая была неприятной, хотя Керр и не мог толком понять это чувство. Поэтому он поспешно спросил:
— Как это работает? Как ты можешь защищаться от дыхания? Я не могу представить, как ты это делаешь.
— Ты имеешь в виду, как я закрываю свое сердце? — уточнил Тарлин.
И когда Керр кивнул, то он продолжил:
— У духов есть голоса. Я знаю, что люди не могут слышать эти голоса. Или только совсем немногие из них, как Вангелиу. Но они всегда есть. Мы, эльфы, можем слышать все, каждого духа, каждый голос, всегда. Не просто закрыться от всего этого.
— Это как закрыть уши?
Эльф усмехнулся, но кивнул.
— Только без рук. Если ты сможешь закрывать свои уши без рук, то тогда ты будешь знать, как это функционирует.
— Я все еще не понимаю, — удрученно признался Керр после того, как какое-то время пытался проделать это.
Он не мог представить, как можно закрыть уши, не затыкая их при этом пальцами.
— Вот ты говоришь, что ты слышишь биение сердца, да?
— Я ощущаю его.
— Попытайся не ощущать его, не воспринимать. Игнорируй его.
— Но оно всегда здесь. Когда я о нем думаю, то не могу не… не ощущать его! — пожаловался Керр.
— Это идет не от твоего желания, это должно произойти просто само по себе. Как только ты сможешь так делать, ты должен попытаться закрыться. Стать словно камень в воде. Вокруг вода, но не в тебе. Мир может быть наполнен биением сердца, но не ты. Вокруг тебя бушует вода, но не в тебе.
Керр недоверчиво уставился на эльфа. Мысль не чувствовать биение сердца была такой нелепой, что юный тролль даже не мог представить себе, как это возможно. Оно было всегда, даже на поверхности. Возможно, тогда оно было далеким, но оно было. Когда он сейчас попытался не обращать внимания на биение сердца, то он ощутил его еще отчетливее.
