Тамар тоже обустроился в своем шатре. Он снял с себя мокрую, покрытую слоем грязи одежду и повесил ее высушиваться, в то время как сам надел другую одежду. Действительно чистой одежды у него к этому времени почти не осталось, но, по крайней мере, она не была мокрой. С кружкой теплого вина в руке юный марчег склонился над картой Садата. Им предстояло пройти еще добрый отрезок пути по равнинной местности, До самого подъема на нагорье на юге. Южный Садат был совсем диким, пока не доходил до Мардева. Нагорье само по себе было бедным. Зима там наступала раньше, была тяжелее и длилась дольше, чем на далеком севере. До сих пор пути были проходимыми, но крайнее ухудшение погоды давало еще один повод для беспокойства.
Тамар провел пальцем по тонкой линии, которой обозначался путь, по которому они шли. Более удобный подъем был восточнее небольшого городка Полеамт, мимо брошенного монастыря Стариг Яцек. Когда-то в этом монастыре священники культа Альбус Сунас совершали свои ритуалы, однако после завоевания Садата Ионна изгнала их из монастыря. Это была единственная мера насилия, которая официально была применена со стороны воеводы против ордена. Все остальные нападения приписывались якобы гневным влахакам, которые действовали против воли княгини. Чему Тамар, конечно же, верил с большим трудом.
Тем временем священники культа солнца не исчезли из Ардолии, а просто перебрались к масридам. И теперь они не хотели потерять милости дворян, так что как с войском, так и с воинами Сциласа путешествовали члены ордена Альбус Сунас, которые, естественно, обе стороны ревностно заверяли в том, что их дело праведное и их путь к божественному свету единственно верный. «Скорее всего, и у Ласцлара есть свой белый священник, который целыми днями только и делает, что держит перед ним зеркало и уверяет его в том, что его золотые волосы — благословение, вот тщеславный павлин», — с пренебрежением подумал Тамар.
— Вецет? — раздался голос Кевеса. — Вернулась одна из лазутчиц с севера.
Юный марчег рассерженно посмотрел в сторону входа. Его мысли снова разбрелись непонятно куда, вместо того чтобы сконцентрироваться на главной проблеме, которая сейчас была перед ним, и прибытие лазутчицы напомнило Тамару о том, что он должен делать что-то более важное, чем думать об отношении погибшей Ионны и еще здравствовавшего Сциласа к религии.
— Заходи с ней.
В шатер вошла женщина небольшого роста, но такая худая, что из-за этого казалась выше. Ее темно-русые волосы прядями падали на лицо.
— Докладывай, а потом найди себе палатку, еду и согрейся, — приказал Тамар, заметив, как дрожат ее руки.
— Я нашла авангард армии марчега Ласцлара. Она стоит всего в двух днях марша отсюда.
— Что? — вырвалось у Тамара.
Его сердце усиленно забилось, и он недоверчиво посмотрел на лазутчицу.
— Много лошадей, но не только это, вецет. Кроме того, я обнаружила следы. Всадники, которые следуют за нами.
— Ты смогла понять, сколько их?
— Несколько дюжин, но точно меньше сотни.
— Хорошо. И авангард всего в двух днях пути от нас? Марша или скачки?
— Да, вецет.
— Хорошая работа. Ты можешь удалиться. Попроси квартирмейстера дать тебе немного водки для согрева, — распорядился юный марчег, а потом повернулся к Кевесу: — Позови ко мне воеводу.
Когда они покинули палатку, Тамар вновь принялся изучать карту. «Всего два дня, это совсем небольшое опережение. Этот проклятый ублюдок слишком быстро погнался за нами через речку, и теперь он догоняет нас. Слишком быстро… Проклятье!»
Полотнище входа отодвинулось, и в шатер вошла Флорес. Влахака явно еще не переодела своей дорожной одежды, так как на ней были кожаные доспехи, которые из-за влаги казались совсем черными, а под ними такая же мокрая рубашка. Пряди ее мокрых черных волос свисали на лоб, и она нетерпеливо откинула их правой рукой в перчатке. Она вопросительно посмотрела на Тамара:
— Ваш сцарк заявил, что здесь срочно необходимо мое присутствие.
Она бросила взгляд на Кевеса, который вошел в шатер прямо за ней.
Тамар медленно кивнул. Хотя Флорес выглядела такой же усталой, как и он чувствовал себя, Тамар вдруг ощутил непреодолимое желание поцеловать ее. «Ты дурак, — одернул он себя. — Разве вы и так не наделали достаточно неприятностей?» Он откашлялся.
— Кевес, выйди и проследи за тем, чтобы нам никто не мешал. Воеводе и мне нужно обсудить настоящее положение.
Сцарк молча исчез и оставил Флорес и Тамара одних. Взгляд влахаки был устремлен на Тамара, однако он не мог понять выражения ее лица.
— Я получил новости от моих лазутчиков, — осторожно начал разговор юный марчег. — Плохие новости.
— Насколько?
— Сцилас гораздо ближе к нам, чем мы до сих пор предполагали, и, конечно, гораздо ближе, чем нам хотелось бы. Его авангард всего в двух днях марша отсюда.
— Всего? — переспросила влахака.
Ее голос был удивленным.
— Но это чертовски мало. Если он увеличит темп, то сможет догнать нас.
— Он выслал вперед отряд кавалерии. Лазутчики обнаружили их следы. Так что нам нужно быть готовыми к возможной засаде.
— Проклятье. Этот человек — настоящий дух темноты!
— И правда, — согласился с ней Тамар; он показал на стол с картой. — Тем не менее я думаю, что мы должны продолжать двигаться дальше. Любой хитроумный маневр может закончиться катастрофой, если Сцилас заставит нас принять бой.
— Нам нужно двигаться дальше, чем быстрее, тем лучше, это я вижу. Кроме того, нам нужно снова объединить лагеря. Возможно, между воинами снова начнутся ссоры, но разделенные мы еще слабее.
— Абсолютно правильно, — согласился с ней Тамар и облокотился на стол поближе к влахаке. — Только близость дает нам безопасность.
Когда он посмотрел на нее, то увидел в ее темно-карих глазах отражение своего лица. Маленькие точки света от огня свечей плясали в них.
— Я скучал по тебе, — вдруг неожиданно для себя сказал Тамар.
Он не был уверен, действительно ли произнес эти слова вслух. Он хотел уже отвернуться, но Флорес наклонилась к нему, схватила его за ворот, притянула к себе и поцеловала. Ее губы были такие же терпкие и сладкие, как в его воспоминаниях.
— Тогда давай не будем тратить время, марчег Тамар, — прошептала она хриплым голосом.
Его взгляд скользнул ко входу в шатер, через который приглушенно доносились звуки лагеря, однако потом он обнял ее и на некоторое время забыл обо всем остальном мире.
В лагере было уже темно и тихо, когда Тамар осторожно выбрался из объятий Флорес и поднялся. Несмотря на все старания Тамара не разбудить ее, влахака все же открыла глаза и потянулась, как кошка. На ее губах появилась игривая улыбка, когда она смотрела на тело Тамара, пока тот надевал камзол.
