— Это было очень неосторожно.
— Точно. Нас можно легко обнаружить.
— О, нет, — подтрунивала она. — Я имела в виду — тайком выбираться из постели. Это может вызвать мое недовольство.
— Как же я могу улучшить твое настроение?
— Мне уже пришло кое-что на ум, — ответила Флорес с хитрой улыбкой и снова откинулась назад. — Возможно, что-то вроде дани. Как воеводе мне положено собирать любые подати, которые покажутся мне соответствующими.
Тихо смеясь, Тамар кивнул и отпил немного уже остывшего глинтвейна. Его крепкий вкус несколько взбодрил, и марчег передал кубок Флорес.
— Временной воеводе, если я правильно понимаю обычаи твоего народа. Разве не все бояре должны собраться, чтобы выбрать нового главу из своих рядов?
Флорес, которая как раз пила глинтвейн, только кивнула.
— Это кажется мне не очень целесообразным.
— Возможно. Но тогда у нас никто из бояр не будет так быстро наносить удар в спину воеводе, зная, сколько у того поддержки.
Тамар наморщил лоб и попытался понять, были ли эти слова намеком на Одена, но Флорес смотрела на него открыто и без язвительности. Ее вид, когда она потягивалась на ложе в сумеречном свете нескольких свечей, осознавая свою наготу и тем не менее не стыдясь ее, возбуждал его.
— Я согласилась только потому, что это ненадолго, — неожиданно серьезно заявила влахака. — Дворяне должны выбрать себе нового предводителя. Сейчас все решения только временные.
— В действительности ты не хочешь власти, — констатировал Тамар, качая головой.
Ее нежелание принять власть, которую ей предлагали, казалось ему чем-то чуждым и непонятным.
— Нет. Это не для меня. При некотором везении уже следующей весной будет другой воевода.
— Но ты владеешь этим титулом!
— Титулы — это пустой звук, и не более того. Они называют меня так, потому что им нужно имя для их предводительницы. Присутствующие бояре решили так, потому что Неагас потянул за все нити, которые были в его руках. Но группа вокруг Истрана согласилась на это только потому, что знает: это только на время. В итоге все равно все решения будут приниматься по согласованию с ними двумя.
— Твой народ странный, — произнес Тамар скорее для себя. — Я бы никогда не отказался от такой чести!
— Просто я не лучшая предводительница. На войне — да, возможно. Я владею мечом и не боюсь скакать в бой во главе своих людей. Но политика? Да Истран мог бы легко одной речью уничтожить меня, поверь мне. Я не стремлюсь к тому, чтобы меня все любили, и мне этого не дано. Вот мой брат был бы хорошим воеводой. За ним влахаки следовали всегда, восторженно и добровольно. В нем это есть, понимаешь? Хотя он никогда не желал признавать этого.
Она помолчала немного и задумчиво отпила глоток вина. «Думает ли она о том, что сейчас происходит с ее братом? Стен сал Дабран… Предводитель мятежников, которому влахаки настолько сильно доверяют, что пошли в бой против нас с ним и его троллями. Есть ли во мне такое? Были бы мне мои люди так же верны, если бы у меня не было титула?»
Тут Флорес громко вздохнула. Она игриво прикрыла рот рукой и сделала вид, что зевает.
— Неужели нам действительно нужно говорить о политике? Разве нет ничего лучшего, чем мы могли бы заняться?
— Ну, почему же, есть, — возразил Тамар и широко усмехнулся. Однако прежде, чем он успел снова лечь к ней, прозвучал сигнал горна. Марчег удивленно поднял голову, услышав снаружи шум. Топот копыт, крики…
Флорес, ругаясь, подскочила и схватила свою одежду.
— Нам, кажется, не везет, — мрачно пошутил Тамар, в то время как сам поспешно одевался.
— Будем надеяться, что на этот раз помеха не такая опасная!
По крайней мере, не было криков тревоги, но уже скоро Кевес почтительно спросил снаружи:
— Вецет?
Тамар быстро посмотрел на Флорес, одета ли она. Она уже затягивала пояс, и поэтому он крикнул:
— Да. Заходи, Кевес.
— В лагере люди, господин. Они хотят поговорить с вами, — заявил сцарк, при этом избегая смотреть на Флорес.
— Люди?
— Они заявляют, что они дирийцы.
— Сарган? — вмешалась Флорес. — Рыжие волосы, маленького роста?
Кевес кивнул. Неловкость сцарка была очевидна, настолько очевидна, что Тамар чуть громко не расхохотался.
— Заводи их, — вместо этого приказал он. — И принеси нам свежего вина и чего-нибудь поесть.
Вскоре в шатер действительно вошел тот дириец, которого Тамар встречал еще на военном совете у Ионны, и с интересом огляделся. За ним зашел худой темнокожий человек в золотых доспехах, которые Тамар еще в прошлый раз с восхищением заметил. Затем выскочил еще один дириец и подхватил плащ Саргана, который тот небрежно раскрыл и сбросил с плеч. Одежды посланника были роскошными, но и на них виднелись длинные мокрые полосы. «Дирийцы тоже мокнут, когда идет дождь», — язвительно подумал Тамар, но склонил голову в вежливом поклоне. Флорес повторила за ним жест, в то время как Сарган сложил руки на животе, подняв драпировку своих рукавов. Только затем дириец согнулся в низком и долгом поклоне.
— Я приветствую вас, марчег Бекезар! И конечно, вас тоже, воевода. Мои поздравления с вашим титулом.
Саркастическая улыбка на губах Флорес показала Тамару, что она не воспринимала эти слова всерьез. Однако прежде, чем он смог понять, почему это так, Сарган обратился к своему воину:
— Ты можешь помочь твоим солдатам при сооружении палатки, Балаос.
— Разве это разумно, повелитель? — спросил мужчина низким голосом.
— Я посреди вооруженного лагеря, окруженный сотнями воинов. Какая опасность может мне угрожать?
Взгляд, брошенный на Тамара и Флорес, был более чем красноречив, но Сарган не дал сбить себя с толку.
— Как по мне, так можешь защищать меня, но только перед шатром, хорошо?
Воин, казалось, излучал неудовольствие, но беспрекословно развернулся и стал перед входом в шатер. Сарган снисходительно улыбнулся и, оправдываясь, сказал:
— Он такой старательный.
— Что ты здесь делаешь? — неожиданно прямо спросила его Флорес.
Ее тон заставил Тамара удивленно поднять брови.
— Мне нужно было подышать свежим воздухом. Кроме того, у меня есть новости для тебя, прекрасная воевода.
— Я ношу этот титул только временно.
— Ах. А я уже не раз задавался вопросом, как же им удалось сделать тебя властительницей всех влахаков. Это показалось мне немного, скажем так, странным. Хотя я этот выбор, само собой разумеется, поддерживаю.
— Кто-то должен был это сделать, и лучше я, чем некоторые другие.
