На паука набросились и другие тролли, они начали ломать ему ноги, бить по его черно-желтому телу, пока монстр перестал двигаться.
— Проклятье, — прохрипел тролль, который лежал на полу. Он обхватил свою руку со сжатым кулаком, скорчив гримасу от боли. Словно сквозь туман, Висиния узнала Ферса.
— Он укусил его! — прокричал кто-то из троллей.
Тролла Керу пробилась через своих соплеменников и опустилась на колени рядом с Ферсом. Турк тоже подошел к нему. На его лице снова появился гнев, и он прокричал, гремя на весь туннель:
— Обыщите здесь все! Я не хочу, чтобы нас снова застала врасплох одна из этих тварей!
Охотники и лазутчики поспешили выполнить приказ и побежали искать укрытия пауков.
Висиния медленно прошла мимо Керу, которая смазывала рану Ферса светлой пастой. К своему ужасу, она увидела, что все его тело дергалось в конвульсиях. Изо рта тролля потекла тонкая струйка слюны.
— Он отравлен? — тихо спросила влахака.
— Да. Это проклятый яд пауков с желтыми пятнами, — мрачно ответил Турк.
— Он спас меня.
— Он раздавил паука и не более того, женщина. Он бы сделал это для каждого.
— А он… он выживет?
— Этого нельзя сказать. Дело плохо. Это вещество выедает мясо. Потом будет понятно, справится ли он с этим.
В таком положении, лежа на спине с открытыми глазами, которые ничего не видели, Ферс казался гораздо менее опасным. Его мускулы дрожали, как будто ему было холодно несмотря на теплый воздух. Висиния опустилась на колени рядом с ним и положила руку на грубую кожу его плеча. Она почувствовала дрожание, сотрясавшее тело тролля.
— Держись, — прошептала она.
Она еще видела перед собой паука, огромного, с холодными глазами и нижней челюстью с мокрым блеском. «Он разорвал бы меня, если бы Ферс не вмешался».
Влахака посмотрела на Керу, которая нежно гладила Ферса по лбу. Тролла выглядела уставшей.
— Ничего не найдено, — сообщил Драк, который только что вернулся.
— Тогда идем. Вы, двое, возьмите Ферса, — кратко приказал Турк и пошел во главу колонны.
Керу взяла Висинию за руку и оттащила от Ферса, который в судорогах боролся за свою жизнь. Драк и еще один тролль подхватили лежащего под мышки и подняли его. Они наполовину несли тролля, наполовину волокли.
Висиния тоже присоединилась к троллям. Но образ раненого тролля, которого несли его соплеменники, не хотел выходить из головы. Даже если Турк и считал, что Ферс не хотел спасти именно ее, Висиния чувствовала огромную благодарность. Одновременно она ощущала себя виноватой из-за того, что тролль, получается, в некоторой степени был ранен из-за нее. И хотя она не могла его видеть, так как вид загораживали другие тролли, она слышала его стоны, которые говорили о том, какие сильные боли он терпит.
Племя быстро прошло закопченный отрезок туннеля и направилось дальше. Тролли перешли на свой обычный темп, который требовал от Висинии всех ее сил, чтобы не отставать.
Через какое-то время Турк приказал сделать привал в пещере, и влахака села рядом со все еще находящимся без сознания Ферсом, обхватив колени руками. Она смотрела на тролля. Его дрожь немного утихла, и он почти не стонал. Глаза под закрытыми веками дергались, а лапы то закрывались, то открывались.
Керу присоединилась к ним. Тролла дала Висинии кожаный мешок с водой. Влахака благодарно отпила несколько глотков. Когда влахака захотела вернуть мешок, Керу просто показала на Ферса. Пока тролла занималась рукой раненого, Висиния пыталась влить ему в рот немного воды. Но как сильно она ни старалась, большая часть снова выливалась из его рта и текла на пол.
Когда она посмотрела на рану, то ужаснулась. Там, где раньше было всего лишь два глубоких укола, теперь виднелись голые мышцы тролля. Появились опухоли, а кожа, казалось, отделилась от мяса.
— Проклятый яд, — прорычал Драк, который как раз в этот момент склонился над Ферсом.
Затем охотник ударил того в грудь и крикнул:
— Но ты все равно справишься с этим!
Вид страдающего тролля причинял Висинии почти физические муки. Она больше не могла переносить это и шатаясь встала. У нее закружилась голова, и ей пришлось опереться о стену. Прошло несколько мгновений, прежде чем мерцающие огоньки перед ее глазами поблекли и она снова смогла ясно видеть.
— Ты должна отдохнуть, — спокойно констатировал Турк.
— У меня все хорошо.
— Но ты так не выглядишь, женщина.
— Меня зовут Висиния! — рассерженно возразила влахака.
— Мы сделаем сейчас большой привал. Ферсу нужен отдых, — заявил предводитель, не обращая внимания на этот упрек, опустился по стене на пол и уселся, глубоко вздохнув. — Огонь был хороший.
Висиния тоже опустилась на пол и выпрямила ноги, которые очень болели.
— Но Ферс должен бороться за свою жизнь.
Ее рука снова начала пульсировать, и глухая боль пронзила ее с ног до головы. Изнеможение затуманило ее разум, и веки отяжелели.
— Эти твари опасны. Керу делает все, что может.
— Я думала, что вы его оставите. Или просто выпотрошите, — сонным голосом сказала Висиния.
Но когда она заметила гневное выражение лица Турка, то сон мгновенно покинул ее.
— Он еще жив, и поэтому мы берем его с собой!
— Конечно, — поспешила сказать влахака. — Я просто думала… я имела в виду…
— Если он умрет, мы возьмем его мясо. Но пока он жив, он принадлежит к племени. Мы никого не оставляем, потому что тогда он сразу же погибнет, и никак иначе!
— Мне жаль, — заявила Висиния несмотря на то, что мысль просить прощения у тролля на мгновение показалась ей абсурдной. — Я не знала.
Вместо ответа Турк только фыркнул.
Висиния не имела ни малейшего понятия, как она могла бы задобрить большого тролля, поэтому решила сменить тему.
— А что с Керу?
— Она старая.
— А почему она не может говорить?
— Карлики. Один из них топором разбил ей челюсть и отрезал язык. Это было давно.
Влахака кивнула.
— А она может лечить, да?
— Она очень плохо может охотиться и бороться. Но она много знает.
Висиния подумала об опасностях, которые подстерегали их почти на каждом шагу. Не только карлики, но и весь подземный мир, казалось, замышлял недоброе против троллей.
— Вы выживаете только вместе, — сказала влахака скорее самой себе.
— Да. Только племя дает безопасность. В одиночку любой тролль погибнет.
— А что со стариками?
Висиния погладила живот. Ее мысли вернулись к новой жизни, которую она носила теперь под сердцем.
