— Когда огонь погаснет, начнется новый штурм. Есть ли у вас еще несколько «сюрпризов» в запасе?
Принц медленно покачал головой.
— Нет. На этот раз нам придется положиться только на свои мечи и секиры.
Время тянулось мучительно долго. Солнце уже миновало зенит, но все еще продолжало нещадно палить. Прохладный северный ветер немного стих, а без него жар огня стал почти невыносимым. Флорес в своем кожаном колете ужасно потела, а масридам в их тяжелых металлических доспехах, должно быть, было еще хуже.
Время от времени Флорес бросала взгляд на марчега Гиулу, который стоял на стене под башней и на первый взгляд равнодушно осматривал диспозицию врага.
В конце концов пожар потух, и трубы возвестили начало атаки. Флорес почувствовала даже некоторое облегчение от того, что ожидание закончилось. Бой вновь начался с града стрел, которые сыпались в обе стороны, собирая свой кровавый урожай. Сгорбившись за бойницей, Флорес ожидала непосредственной атаки, пока не услышала, как с грохотом выставили лестницы на стены и башни. Некоторые были сброшены, но по другим враги взобрались через бруствер. Флорес инстинктивно ударила первого воина, который приблизился к ней. Она теснила воина до тех пор, пока тот не упал спиной вперед со стены. Вокруг нее моментально возник хаос. Борьба на башне происходила на небольшом ограниченном пространстве, отчего использование меча становилось фактически невозможным, так как мешала длина клинка. Ловко орудуя мечом и кинжалом, Флорес пошла на врагов, держа оружие близко к себе.
Как только вражеский воин взбирался на бойницу, защитники нападали на него. Время потеряло какое-либо значение. Влахака боролась на стороне масридов. Это было далеко не элегантным фехтованием, а скорее жестокой резней, бойней, рожденной по необходимости и от ярости на врагов. Кровь и пот смешались на теле Флорес, левая рука болела от удара. Однако она не обращала на это внимания, пока враги шли волна за волной на стены крепости.
И только крик с нижней стены прорвал это состояние. Прежде чем Флорес смогла понять, что случилось, Тамар уже прокричал:
— За мной!
Вместе со своими воинами он побежал к воротам, за которыми лестница вела вниз, на стену. Флорес и другие влахаки последовали за принцем. Когда они добежали до хода по крепостной стене, то увидели, чем была вызвана эта тревога. Целому отряду вражеских воинов удалось подняться на бойницы. Они с двух сторон теснили защитников, из-за чего те не могли помешать перелезающим на стену по двум лестницам солдатам.
— Бекезар! — закричал Тамар и, невзирая на опасность, бросился на прорвавшихся врагов.
Его воины с криками последовали за ним, и через мгновение воздух уже наполнился звонкими ударами металла о металл. Неожиданная атака принца прорвала ряды противника. Но ограниченность крепостной стены быстро остановила атаку, и начался ожесточенный бой, воин против воина.
Флорес уклонилась вправо от одного масрида, ударила кинжалом в сторону и воткнула врагу острие меча в грудь. Недалеко от себя она видела Тамара, который ловко размахивал своей секирой, удерживая врагов на расстоянии, в то время как Кевес — более спокойный, чем его господин, — прикрывал его с левой стороны. Раздавая удары налево и направо, Флорес подскочила к Тамару. Они вместе оттеснили врага, на которого теперь нападали еще и сзади. Отбить удар, ударить, пригнуться, выпад, защита, новый рывок и удар… Инстинкты Флорес завладели ее сознанием, все ощущения теперь были направлены только на этот бой, в котором любая ошибка могла стать смертельной. Ход по крепостной стене был весь завален трупами, которые сваливались с нее на обе стороны.
Неожиданно дух нападающих сломался. Вместо того чтобы продолжать драться, они теперь пытались спастись бегством.
Пока Флорес в изнеможении облокотилась на бойницу, подскочили защитники с длинными пиками и столкнули лестницы со стены. Тамар тоже упал на одно колено и тяжело дышал. «Он непрерывно борется, вот уже несколько дней почти не спит и ранен, — подумала Флорес. — Что бы о нем ни говорили, он заслуживает уважения».
Словно прочитав ее мысли, масрид посмотрел на нее и молча кивнул. Потом он оперся на свою секиру и выпрямился. На его лице промелькнуло выражение боли, но когда он полностью встал, то снова приобрел невозмутимый и хладнокровный вид. Он начал оглядываться, словно искал что-то, затем увидел лестницу, ведущую во внутренний двор крепости, и нахмурился. Флорес проследила за его взглядом и увидела марчега Гиулу, который размеренным шагом шел прочь от стены. Когда Тамар побежал за своим отцом, Флорес тоже поспешила спуститься и присоединиться к нему. Марчег, казалось, не замечал сына, а просто продолжал идти в направлении главного здания.
— Отец, — прокричал Тамар, подбежал к нему и спросил уже тише: — Почему ты уходишь? Мы же выиграли битву.
С пустым взглядом, не видящим ни Тамара, ни Флорес, Гиула Бекезар тихо ответил:
— Я не ухожу, мой сын. Я мертв.
Когда он поднял руку, под которой в доспехах был виден надрез, у Флорес перехватило дыхание. Кровь пульсирующим потоком вытекала из глубокой раны, окрашивая в красный цвет доспехи и одежду марчега.
— Сын, — начал было масрид, но у него подкосились ноги, и он осел на землю.
Тамар в последний момент подхватил его. Гиула протянул руки, ощупывая лицо сына.
— Не дай погибнуть нашему дому, — прошептал марчег, и его глаза затуманились.
На лице Тамара заходили желваки, и он медленно кивнул, однако не сказал ни слова.
— Я… — начал было старик, но уже не смог произнести то, что хотел.
Его голова бессильно откинулась. Пока Тамар медленно и осторожно положил отца на мощеную дорогу, Флорес неподвижно стояла рядом, словно молнией пораженная, и ничего не могла сказать. Солдаты подбежали к ним, раздались крики, зовущие лекаря, однако Тамар просто встал и смотрел на яркий свет солнца. Масрид так сильно побледнел, как будто сам получил смертельный удар. «Возможно, так оно и есть. Ведь я по-настоящему ничего не знаю ни о нем, ни о его отце».
Крики борьбы стали тише, затем неожиданно раздался оглушительный треск. Флорес словно очнулась от сна и обернулась. На внутренний двор замка падал дождь из мелких камней.
— Вецет! — закричал Кевес с крепостной стены. — Баллисты! Они стреляют!
Удивленным взглядом, будто видел эту крепость впервые, Тамар посмотрел вверх, на бруствер, где металлический крюк вонзился в стену. Но вскоре в его глазах вновь появилась решимость.
— Отрубить канат! — приказал он. — Обстреливайте орудия! Убейте ублюдков! Зарежьте их всех, как скотов!
Однако прежде, чем защитники смогли откликнуться, по каменной стене прошел громкий скрип, который Флорес почувствовала даже в животе. Медленно, но неумолимо задвигались поврежденные бойницы: сначала они лишь немного нагнулись наружу, затем резко обломались и сорвались вниз с оглушительным шумом. Не веря своим глазам, Флорес уставилась на дырку в бруствере. Некоторые бойницы устояли, но три или четыре были разрушены крюками, прикрепленными к канатам.
