Также и Тамар испытывал странное ощущение свободы, пока организовывал защиту и выстраивал людей в новом порядке. Путь к решению сдать Турдуй был для него сложным, однако с тех пор, как он принял это решение, он сосредоточился только на осуществлении этого плана. «Турдуй был проигран еще вчера, когда на горизонте появились первые солдаты Сциласа, — подумал марчег. — Я лишь не желал признать этого. В отличие от отца».
Мысль о гибели Гиулы вновь разожгла огонь ярости, который тлел в его душе. «Я покину Турдуй, но я не сдамся! Сцилас пожалеет о том дне, когда пошел войной на дом Бекезаров, — поклялся юный масрид. — Или же я издохну прямо здесь, на стене, тогда все равно». Он горько рассмеялся, но замолчал, увидев, как удивленно нахмурилась влахака. Ее смелое утверждение о том, что ее клинок острее ее языка, подтвердилось в ожесточенных битвах на стенах. Он высоко оценил ее как воина, при том что ее происхождение, влахакское упрямство и непочтительность все так же действовали ему на нервы.
— Что такого смешного? — поинтересовалась воительница и вытерла кровь с клинка, которым сражалась.
— Юмор висельника, как вы, влахаки, это называете.
— Но ведь времена виселиц давно прошли. Теперь масриды приняли некоторые наши традиции и осужденного на смерть оставляют на милость леса.
— По мне, так виселицы лучше. Чище и надежнее.
— Да уж, наверное, — сказала Флорес с кислым выражением лица. — Мы верим также, что и духи должны сказать свое слово. Смерть — слишком суровое наказание, а люди могут ошибаться.
— Правосудие должно торжествовать, — сказал Тамар твердо.
— Да, я забыла, что масриды никогда не ошибаются, — провоцирующе заявила юная влахака, но Тамар не поддался.
Вместо этого он посмотрел на башню южных ворот, где до сих пор шел бой, после чего заявил:
— Пока что битва проходит хорошо для нас. Может, нам удастся продержаться еще один день. Тогда мы сможем использовать ночь и обеспечить себе тем самым некоторый резерв времени.
— Ваши воины приободрились. Это поможет нам. Но ведь у марчега Ласцлара есть конница, как быть с этим?
— Мы возьмем с собой лошадей и…
— Лошадей? — прервала его Флорес. — Проведем через этот туннель? И как вы собираетесь это проделать?
Тамар снова рассмеялся, увидев скептический взгляд влахаки.
— Лошади перевезли мой народ через Соркаты. Верхом на лошадях мои предки уничтожили огромное войско империи. И именно сидя в седле Аркас убил вашего последнего краля Тиреа. Просто поверь мне, когда я говорю, что мы возьмем с собой лошадей.
Флорес пожала в ответ плечами, как будто ее совсем не заинтересовала хвастливая речь марчега.
— Тем не менее конница Сциласа гораздо больше вашей.
— Мы отправим всадников на север, налегке, с максимально возможным количеством лошадей. Надеюсь, что кавалерия Сциласа последует за ними. Они не поверят, что я смогу остаться без лошадей.
— Будем надеяться, что эта хитрость удастся вам. В противном случае это будет впечатляюще короткое бегство.
— Тогда мы выступим против них в открытой битве, возможно, на мели, где превосходство в количестве кавалерии не имеет такого большого значения.
— Тиреа также выступил против вашего Аркаса Диммину на мели. Но, как вы уже говорили, это не очень помогло ему, — язвительно заметила Флорес.
После этого замечания Тамар внезапно вспомнил, почему ему была так неприятна наемница. Ее дух противоречия слишком напоминал ему о проклятых мятежниках, которые сделали жизнь в Ардолии такой сложной.
— Тогда нам повезло, что на этот раз воинов ведет масрид. А не влахак, который даже не… — гневно начал он, но сигнал горна из города прервал его.
Быстро выглянув за бруствер, он увидел солдат противника, снова штурмующих его часть стены.
— Приготовьтесь! — прокричал команду марчег и опустил забрало.
Рядом с ним подскочил на ноги Кевес, который ненадолго прилег отдохнуть. В последние мгновения перед появлением противника на стене Тамар все еще думал о последнем разговоре с Флорес. «Ей удалось даже самое большое поражение влахаков в споре превратить в победу. Я много отдал бы за то, чтобы сейчас у нее получилось то же самое». Но затем полетели первые стрелы и вытеснили все посторонние мысли из его головы.
Солнце уже поднялось высоко, а защитники все еще удерживали крепость. Тамар тяжело облокотился на стену, сделал несколько глубоких вдохов и с отвращением поморщился. Вонь была просто ужасной. Трупы убитых лежали на стене под ярким солнцем еще со вчерашнего дня, многие воины отправляли естественные потребности прямо на посту, и целые рои жирных зеленых мух летали над лужами крови и испражнениями.
После последнего штурма южных ворот противник больше не осмелился продвигаться вперед. Вместо этого они снова начали стрелять из баллист. Каждый удар хоть и совсем медленно, но разрушал бойницы и стены. Всякий раз, когда не удавалось вовремя отрубить канат, прикрепленный к снаряду с крюками, из стены вырывали целые куски. Упряжка буйволов, которая тянула канаты, оказывалась сильнее прочности бойниц, а иногда даже одолевала целые куски стен. Снова и снова камни с грохотом откалывались от стен и падали на землю, оставляя широкие бреши в таких важных оборонительных сооружениях. Бороться против такой опасности было трудно. Ведь как только защитники направлялись к канатам, на них дождем сыпались стрелы, в то время как вьючные животные были за пределами досягаемости стрел защитников.
— Трусливые ублюдки, — пробурчал Кевес и сплюнул на землю, когда от стены с треском отвалился еще один большой кусок.
— Как по мне, так они должны разнести всю крепость, — ответил Тамар, не отрывая взгляда от вражеских отрядов. — Пока они прямо не нападают на нас, они не могут взять крепость.
Пока снова стреляли из двух баллист, их враги держались на безопасной дистанции. Когда снаряды вновь с громким треском врезались в стену, Тамар закричал:
— Давай!
Через небольшой проем для выхода на площадку перед крепостью, всю усеянную трупами, устремилось где-то три дюжины защитников. Однако вместо того, чтобы накинуться на нападающих, воины натянули тетивы луков и выпустили целый град стрел на упряжку буйволов. Во вражеских рядах сразу же возник беспорядок, люди бросились в стороны, животные взревели от боли. Тут буйвол, ведущий впереди, упал, накрыв собой погонщика, остальные понеслись что есть мочи.
— Назад! — приказал Тамар, и его подчиненные снова забежали в крепость, прежде чем противник смог что-либо предпринять против их вылазки.
— Это заставит их подумать, — сказал Кевес и потер свое искалеченное ухо.
— С военной точки зрения это была пустая победа, — ответила Флорес, и Тамар развернулся к ней, — но важная для морали.
Он согласно кивнул влахаке. Но прежде чем смог ответить, к ним на башню по лестнице взбежала юная воительница.
