Флорес чуть не задохнулась от ярости. «Да как он смеет? Этот ублюдок!»
— Это мое личное дело, — закричала влахака. — Я могу сама следить за собой, и мне не нужен опекун, а уж тем более масридская собака в этой роли, которая будет говорить мне, что правильно, а что нет!
На лице Тамара заходили желваки. Но затем он подчеркнуто вежливо кивнул.
— Как хотите, госпожа Флорес. Я не знаю, почему вы выбрали именно этот момент, чтобы поставить себя в такое недостойное положение, но вы правы, это ваше решение.
С этими словами масрид развернулся и вышел из палатки.
«Я скорблю, ты, проклятый дурак!» — хотела крикнуть ему вслед Флорес. Но масрид уже ушел, так что ей не оставалось ничего другого, как начать собираться на совет. Она схватилась было за пояс для оружия, но сделала это так неловко, что сильно поранила палец о гвоздь, торчащий из стойки палатки. От боли и злости на саму себя Флорес громко чертыхнулась. «Может, я и в самом деле выпила пару лишних глотков. Но это совсем не дает этому надменному петуху права судить обо мне, черт побери!»
После этого влахака аккуратно набросила накидку с гербом и подпоясала ее поясом для оружия. Сделав два неуверенных шага, она оказалась у своей кровати, возле которой стояла кружка с водой. Она без церемоний плеснула себе в лицо этой водой. После этого ей пришлось побороться с легким головокружением. С подчеркнуто спокойным выражением лица она вышла из своей палатки и направилась в сторону роскошного шатра Ионны, который располагался посредине лагеря.
И хотя сообщения лазутчиков были интересны, Флорес с большим трудом удавалось сконцентрироваться на них. Рядом с Ионной сидел Тамар. В соответствии с протоколом юный марчег располагался на одном уровне с воеводой, для чего для них двоих был сооружен небольшой помост, на котором и стояли два стула искусной резной работы. И хотя по лицу Тамара нельзя было понять, что происходит у него внутри, Флорес почувствовала, как он насмехается над ней. Она уже даже пожалела о своем решении прийти на военный совет. Потому что, несмотря на все ее старания скрыть свое состояние, оно было все равно очень заметно. Ее речь была быстрой и невнятной, движения — неуклюжими, а все остальные реакции — замедленными.
Вероятно, другие присутствующие на совете тоже заметили, что влахака слишком много выпила. Тем не менее после своей речи она села прямо, с гордо поднятой головой. «Да, наверняка заметили, — подумала она. — Я не буду извиняться за то, что скорблю. Более того, это я должна спросить о том, почему другие не прощаются с Висинией».
Она усиленно старалась сконцентрироваться на вопросах, которые Тамар задавал своим солдатам. Это были его лазутчики, принесшие новые сведения с востока.
— Это точно? — как раз в этот момент спрашивал масрид.
— Да, вецет. Марчег Ласцлар Сцилас покинул Турдуй и идет на запад. Он использует тропы возле речки, по которым и ведет свои отряды.
— Как велика его армия?
— В Турдуе осталось немного воинов. Основная часть движется сюда. Несколько тысяч пехоты, к ним четыре сотни конницы и тяжелой техники. Обоз очень длинный.
Пока все присутствующие обдумывали услышанное, на несколько мгновений воцарилась тишина. Неожиданно поднялась Ионна.
— Мы должны выступить навстречу Сциласу. Между Иамесом и Илтом мы встретимся и там разобьем его. Вы со мной согласны, марчег?
Тамар с мрачным выражением лица молча кивнул. Остальные предводители и дворяне также согласно закивали. Начали обсуждать распоряжения, которые должны быть отданы по случаю выступления, и дальнейшие действия, и Флорес тихо вышла из шатра. Большая часть солдат из Дабрана была командирована на границу южнее Маги, чтобы там под предводительством Неагаса защищать их от всех нападений, так что на месте осталось совсем немного воинов, которым нужно было отдать приказы.
Так как ее лагерь был разбит немного в стороне, Флорес пришлось пройти мимо виселиц, которые скрипели от малейшего дуновения ветра. На крепких веревках висели четыре безжизненных тела. Хотя Флорес пришлось повидать много убитых, она все равно отвернулась. Вид медленно разлагающихся трупов с распухшими лицами каждый раз вызывал у нее тошноту. И сколько себя ни убеждай, что эти четверо заслужили такую участь, все же невозможно забыть, что все это было сделано для наглядного предостережения. Естественно, Ионна и Тамар именно с этой целью вынесли масридам и влахакам смертный приговор через повешение. Спор этих воинов закончился кровавой дракой, в которую было вовлечено еще больше воинов с обеих сторон. Поэтому, чтобы предотвратить дальнейшие драки и споры между невольными союзниками, предводители вынесли именно такие приговоры, и почти посредине лагеря на небольшом холме были сооружены виселицы. Это должно было послужить предостережением для всех других, кто еще захочет сводить счеты между масридами и влахаками. Вид этих болтающихся на ветру трупов действительно остудил пыл многих, хотя старая ненависть между воинами двух народов все еще потихоньку тлела, поэтому все время обсуждались вопросы о мелких нарушениях порядка. «Как в Теремии после вступления войск Ионны, — удрученно подумала Флорес. — Гнев сидит еще слишком глубоко в наших сердцах».
Влахака ускорила шаг, чтобы как можно быстрее миновать холм с виселицами.
Вскоре на пути к своей палатке она услышала звук быстро приближающихся шагов. Это был Тамар. Он догнал ее и теперь молча шел рядом. Флорес вопросительно посмотрела на него:
— Ну?
— Мы будем выступать двумя группами — влахаки и масриды отдельно. По дороге ко мне присоединятся отряды под командованием Одена. Тогда мы будем равны войску Сциласа, а может, даже и превзойдем его.
— Прекрасно.
— К тому же мы боремся за свою родину. Пусть даже она у нас и разная. До сих пор Львица из Дезы была непобедима, а я намереваюсь искупить позор Турдуя.
Казалось, уже так много времени прошло с тех пор; как Ионна правила лишь в маленьком нагорье Мардева и в долине Деза у нее была резиденция. «Львица из Дезы. Теперь она предводительница влахаков, претендент на трон Радуса. За это было пролито так много крови и будет пролито еще больше. Возможно, Стен прав и эта земля жаждет наших жизней». Тут перед внутренним взором Флорес предстал Влахкис, раскинувшийся в долине, окруженной высокими Соркатами, которые с давних времен отгораживали страну от остального мира. Маги делила Влахкис, словно разрезая на две части, и всю землю покрывали темные леса. И, как сильно Флорес ни старалась, она не смогла представить себе Влахкис мирным, особенно после всего того, что она сама пережила, что пережили все его жители, влахаки, масриды, сцарки, карлики и тролли.
— Почему вы так молчаливы? — неожиданно спросил Тамар.
— Но вы же пришли не для того, чтобы докладывать мне о последних решениях и сведениях, марчег.
— Нет, не для этого. Я хотел лишь попросить прощения за свои слова. Не мне судить о вашем поведении.
Флорес так и подмывало сказать масриду, что он был прав, однако она прикусила язык и кивнула. Ее гнев улетучился еще во время совещания, остался только стыд.
