Заметив, что эльфа аж перекосило от моих слов, поспешила добить, чтоб и не думал язвить на мой счет:
— Кассия без спроса вторглась в чужое сознание. А это мое. Личное. Как могла, так и защищалась. Тем более что понятия не имела насколько тут все нежные и ранимые.
— Выметайтесь отсюда! — прошипел эльф.
Ох, не люблю я, когда со мной так невежливо.
— С какой это стати?
— С такой, что я отвечаю за подопечных лазарета. А вы оказываете на больных негативное влияние.
— Ага, — меня, кажется, понесло, — то-то смотрю, пациенты под началом целителя… как вас там?
— Теворий Белладимьес адепт четвертого курса факультета целителей.
— У-у-у, как все сложно, — пробурчала тихо, — так вот, Теша, когда я сюда пришла, Кассия на поганку была похожа. А сейчас румянец на щеках появился, дышать ровнее стала. Вы ее уморили совсем своими целительскими опытами. А она живой человек, которому обычное внимание приятней каких-то там абракадабр научных.
Во загнула!
С долей злорадства отметила, как эльфа перекосило оттого, как переиначила его имя. А уж сомнения в его компетентности добавило красных пятен на идеальной бледной коже. Краем глаза отметила, что Аркханна, добровольно изображавшая предмет интерьера и не желающая участвовать в разборках, нервно хихикнула.
Эльф побагровел. Еще бы! Похоже, его оскорбили по самое не хочу. Да еще при свидетелях. Скоро у бедненького лопоушика дым из ушей пойдет.
— Ты…ты… — нервно прошипел Теворий.
Парень даже слова сказать не мог, настолько его обуревали эмоции.
А как же хваленая, ну хотя бы в книжках, эльфийская выдержка? Теша же еще и целитель. Вот интересно, сможет он навредить живому существу или это противно его природе? Устроила полевые испытания. Ага.
Но испробовать на крепость эльфийскую нервную систему не удалось. Судорожно вздохнув, Кассия резко села на кровати. Повязка с глаз спала, и я вновь поежилась, натолкнувшись на молочную пелену глаз без зрачков.
— Ил-лл-мар-рг… гибель… унесет много жизней… очень опасно, если… смерть единственный выход…
Оборвав фразу, девушка рухнула обратно на кровать. Тело несчастной забилось крупной дрожью, которая, усиливаясь, переросла в припадок. Теворий мгновенно позабыв обо всем, кинулся к больной.
— Помогите удержать ее, — отрывисто приказал эльф.
В такой момент у меня даже мысли не возникло ослушаться или возразить. И только Аркханна неуверенно переминалась с ноги на ногу рядом.
— Что стоишь столбом? Держи ноги, — это он крикнул Аньке. Та, отбросив сомнения, бросилась исполнять. — Навались сверху, иначе не получится, — это уже мне, — я постараюсь влить успокоительное.
Я обняла девушку за талию, корпусом придавила Кассию к кровати. В это время Теворий невесть откуда взявшимися ремнями спеленал пророчицу, словно ребенка.
— Можете отпускать, — разрешил эльф, зафиксировав тело девушки.
Аркханна моментально отстранилась. Я же осталась на кровати, потому что Кассия намертво впилась в запястье. Разжать самостоятельно такую хватку не смогла. Целитель только хмыкнул, увидев бесполезные попытки высвободиться.
Теворий, надавив какие-то точки на лице и шее Кассии, заставил ее разомкнуть зубы и влил в рот содержимое пузырька, который взял со столика у кровати. Прямо на глазах интенсивность конвульсий стала уменьшаться, пока они не затихли совсем. Девушка погрузилась в сон. Дыхание стало ровным. И только растрепанные волосы, лихорадочный румянец, да ремни напоминали о недавнем приступе.
— Уф, — облегченно выдохнул эльф, — кажется, стабилизировали.
— И часто такое происходит?
— Вчера днем дважды, ночью пять раз пришлось успокаивать.
— Кассию нельзя оставлять одну, если приступ повторится…
— Я и так почти сутки дежурю. Ночью вейр Тальминар сам за ней следил. Я смог пару часов вздремнуть, а потом сменил его. Амаргу еще лекции днем читать.
— А как же ты? Тебе не нужно на лекции? — удивилась я.
— Ребята дадут переписать. А зачет мне вейр Тальминар и так поставит. Оказывать помощь всем нуждающимся — долг каждого целителя.
Мне как-то резко стало стыдно за слова в адрес парня. Заявились без приглашения, нахамили, да еще и приступ спровоцировали. Вернее, спровоцировала. Аркханна ни при чем.
— Я это… — начав извинительную речь, окончательно смутилась и, кажется, стала заливаться краской. Во всяком случае, ощущение пылающих щек было четким. — Извини, что наговорила тебе всего.
Теворий не ответил, лишь странно посмотрел на меня.
— Ну, ладно. Не дуйся. Я не со зла. Просто иной раз сначала говорю, а потом думаю.
Ага. Вот давненько этим не страдала. Сказывается, видимо, подростковый возраст. Гормоны и все такое. О, господи! Вот на кой мне извиняться перед эльфом? Из книжек знаю, что самомнение у них болезненное. Выходит, оскорбила его чуть ли не смертельно. Нда.
— А что там Кассия говорила, ты разобрал? — решила сменить тему.
За собственными размышлениями не заметила, что, и эльф как-то замер.
Ушел в себя, что ли?
Мой вопрос ввел его в еще больший ступор. Я уж подумала, что стоит позвать еще кого на помощь, но Теша вдруг отмер.
— Нужно срочно позвать вейров Тальминара и Ордленда!
— Это еще зачем?
Вот только демона здесь не хватало. Очередная порция нравоучений, как минимум.
— Слова Кассии. Состояние транса. Ну, конечно. Именно это и спровоцировало новый приступ!
— Угу. Может, мы пойдем?
Кассия крепко спала. Ее мышцы постепенно расслабились, и я смогла освободить руку из ее ладони. Багровые полумесяцы от ногтей пророчицы заставили поморщиться.
Такие царапины долго заживают.
— Нет. То, что сказала Кассия по меньшей мере странно. Деканы захотят лично убедиться. Для этого нужны воспоминания всех участников.
— И сколько их ждать? — недовольно пробубнила я.
Нотаций Грейма не избежать. Это раз. А второе… Он снова будет копаться в моей голове.
— Я уже отправил зов своему куратору. С минуты на минуту они прибудут.
Куратору? Значит, Теворию покровительствует Кринель? Тот тоже от меня не в восторге. Ага. У меня теперь два недовольных эльфа. Три, если считать Эвилению. И чего мне на них так везет?
Преподаватели бесшумно возникли на пороге. Они с удивлением оценили композицию из нас троих у кровати Кассии.
— Был приступ? — поинтересовался декан целительского факультета у Тевория, кивком обозначив приветствие мне и Аркханне.
Суворова! Опять ты? — читалось во взгляде Грейма.
