Нет, в склепе он не скрывался. Но он побывал здесь, на кладбище, возможно, еще до того, как не стало Мэвис Холмс и ее сына. Холли казалось, она чувствует запах его присутствия. Да, она понимала, что это игра ее воображения, но от Брейди Хартсфилда исходил тот же запах: неприятный душок противоестественного. Билл его чувствовал. Его чувствовала медсестра, которая ухаживала за Хартсфилдом в больнице, и это при том, что он вроде бы был в коме.
Она вернулась на маленькую стоянку у кладбищенских ворот, где на июльской жаре дожидался ее одинокий «приус». Но Холли не стала садиться в машину, а прошла мимо, остановилась у самой дороги и медленно повернулась на месте, рассматривая окружающие пейзажи. Где-то неподалеку начинались фермерские угодья – она чувствовала запах удобрений, – но здесь был заброшенный промышленный пригород, пустынный и мрачный. Такие районы не фотографируют для рекламных брошюр Торговой палаты (если в Реджисе вообще имелась Торговая палата). Здесь нет ничего интересного. Ничего, что привлекло бы взгляд; здесь во всем чувствовалось отторжение, словно сама земля говорила: идите прочь, здесь для вас ничего нет, до свидания, уходите и больше не возвращайтесь. Да, здесь было кладбище, но с наступлением зимы сюда будут приходить считаные единицы, и студеный северный ветер быстро прогонит тех немногих, кто все же явится отдать дань уважения мертвым.
Чуть дальше к северу тянулись железнодорожные пути, но рельсы давно проржавели, а между шпалами разрослись сорняки. Была там и заброшенная станция: маленькое одноэтажное здание с окнами, заколоченными досками, как в доме Холмсов. В тупичке на задах здания стояли два одиноких товарных вагона с колесами, утонувшими в стеблях. Похоже, они пребывали здесь еще со времен войны во Вьетнаме. Рядом с пустынной станцией располагались заброшенные склады и ремонтные ангары. За ними высилось полуразрушенное фабричное здание в окружении кустов и подсолнухов. На бледно-розовых крошащихся кирпичах, когда-то бывших красными, виднелась свастика. У шоссе в направлении города стоял покосившийся рекламный щит с надписью: «АБОРТ – ЭТО УБИЙСТВО! ВЫБИРАЙ ЖИЗНЬ!» На другой стороне располагалось длинное низкое здание с вывеской «А ТОМАТ ЧЕСКАЯ АВТОМОЙКА». На совершенно пустой стоянке красовалась табличка с объявлением о продаже. Сегодня Холли такую уже видела: «ПРОДАЕТСЯ. ОБРАЩАТЬСЯ В ПЕРВЫЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ БАНК ДЕЙТОНА».
Да, мне кажется, ты здесь побывал. Не в самом склепе, но где-то поблизости. Где-то, где ты чуял слезы, когда ветер дул в правильном направлении. Где тебе было слышно, как смеются мальчишки или взрослые мужчины, которые повалили надгробный камень Хита Холмса, а потом, вероятно, нассали на его могилу.
Несмотря на жару, Холли пробил озноб. Будь у нее больше времени, она бы обследовала эти заброшенные постройки. Опасности никакой нет; чужак давно покинул Огайо. И весьма вероятно, покинул Флинт-Сити.
Она сделала четыре снимка: железнодорожная станция, брошенные вагоны, фабрика, автомойка. Быстро просмотрела получившиеся фотографии и решила, что их вполне хватит. А теперь ей пора ехать в аэропорт, чтобы не опоздать на самолет.
И чтобы встретиться с людьми, которых тебе предстоит убедить.
Если получится, вот в чем дело. Прямо сейчас она чувствовала себя очень маленькой и одинокой. Было нетрудно представить, как над ней будут смеяться и украдкой крутить пальцем у виска. Ей будет очень непросто. Но она все равно попытается. Должна попытаться. Ради убитых детей – да, ради Фрэнка Питерсона, и сестер Ховард, и всех детишек, которые были до них, – но также ради Терри Мейтленда и Хита Холмса. Человек делает то, что может.
Ей требовалось заехать еще в одно место. К счастью, это было по пути.
2
Старик, сидевший на лавочке в общественном парке Тротвуда, с готовностью подсказал Холли, как добраться до того места, где нашли тела «этих бедных девчушек». Это недалеко, сказал он, и Холли сразу же его узнает.
Да, она сразу его узнала.
Холли вышла из машины и встала на краю оврага, который скорбящие – а также любители острых ощущений, маскирующиеся под скорбящих, – превратили в некое подобие святилища. Там были усыпанные блестками открытки с надписями вроде «СКОРБИМ» или «НА НЕБЕСАХ». Там были воздушные шары, и уже спущенные, и совсем новые, хотя после гибели Эмбер и Джолин Ховард прошло три месяца. Там была статуя Девы Марии, которой какой-то шутник подрисовал усы. Там был плюшевый мишка, от вида которого Холли бросило в дрожь. Он был сплошь покрыт плесенью.
Она достала из сумки айпад и сделала несколько снимков.
Здесь не ощущалось того запаха, который Холли почувствовала (или вообразила, что чувствует) на кладбище, но она даже не сомневалась, что чужак побывал тут вскоре после того, как нашлись тела Эмбер и Джолин. Он приходил к этому импровизированному святилищу, чтобы отведать печали паломников. Он пил эту печаль, словно отменное старое бургундское вино. А также возбуждение тех немногих – да, их было немного, но они все-таки были, – кого будоражили мысли об ужасах, сотворенных над сестрами Ховард: каково было бы сотворить что-то подобное самому, каково было бы слушать их крики?
Да, ты сюда приходил. Но не сразу. Тебе пришлось подождать, чтобы не привлекать нежелательного внимания. Как в тот день, когда брат Фрэнка Питерсона застрелил Терри Мейтленда.
– В тот раз ты не смог устоять, да? – пробормотала Холли. – Не смог пропустить такой пир?
Рядом с «приусом» Холли остановился микроавтобус. На одной стороне его заднего бампера красовалась наклейка «МАМИНО ТАКСИ». На другой – «Я ВЕРЮ ВО 2-Е ПРИШЕСТВИЕ И ХОЖУ НА ВЫБОРЫ». Из микроавтобуса вылезла симпатичная полноватая женщина лет тридцати, хорошо одетая. С букетом цветов в руках. Встав на колени, она возложила цветы к деревянному кресту, на котором было написано: «ЭТИ ДЕВОЧКИ ПРЕБЫВАЮТ С ИИСУСОМ». Потом поднялась и обратилась к Холли:
– Какой ужас, да?
– Да.
– Я христианка, но я рада, что этот злодей уже мертв. Я рада. И я рада, что теперь он в аду. Это, наверное, не по-христиански?
– Он не в аду, – возразила Холли.
Женщина отшатнулась, словно ее ударили по лицу.
– Он и есть ад.
Холли села в машину и поехала в Дейтонский аэропорт. Время уже поджимало, но она поборола желание превысить скорость. Закон есть закон, и законы придуманы не просто так.
3
В путешествиях местными авиалиниями («Вас приветствует авиакомпания “Консервная банка”», – шутил в таких случаях Билл) есть свои плюсы. Во-первых, Холли прилетела в региональный аэропорт округа Флинт и ей не пришлось ехать семьдесят миль от Кэп-Сити. Во-вторых, краткие промежутки между стыковочными рейсами она потратила, чтобы подключиться к Интернету в аэропорту и накачать информации. В полете Холли сосредоточенно изучала все, что сумела найти. Погрузившись в чтение, она даже не заметила, как во время второго рейса самолет (турбовинтовое корыто на тридцать пассажирских мест) ухнул в воздушную яму.
