Под рассказы эти Сеславина как-то вдруг незаметно сморил сон. Сидел себе Александр Никитич на лавочке, привалясь спиной к стене… да, как сидел, так и захрапел. Да и Денис Васильевич тоже начал клевать носом.
А вот Фигнеру, как видно, спать не хотелось. Он и вытащил Дениса на двор – пошли, мол, проветримся, воздухом подышим.
– Воздухом? Ну, пошли… – махнув рукой, Давыдов потянулся к трубке. – Пошли… вот только трубочку раскурю.
Ночь, туманная, но совсем не по-октябрьски теплая, окутывала деревеньку влажным своим покрывалом. В тумане были слышны голоса – гулко перекрикивались часовые.
– Ой, у тебя кого там, в сарайчике, стерегут? – тут же полюбопытствовал Фигнер.
Полковник выпустил клубы табачного дыма и повел плечом:
– Так, верно, пленные там.
– Ого! Пленные! – как-то необычно обрадовался прославленный партизан. Даже потер руки, оживился весь:
– Ты знаешь что, Денис Васильевич… Ты отдай этих пленных мне! Такое дело, у меня людей необстрелянных много, молодых казачков. Они бы этих твоих пленных и постреляли б… и саблей… Руку бы набили для обозления!
Дэн внутренне содрогнулся. Вот так вот! «Для обозления». Ну, про Фигнера-то и раньше такие слухи ходили – мол, не знает жалости к пленным совсем. И, похоже, слухи-то оказались правдою.
– Ты бы, Александр Самойлович, хоть какое-то великодушие проявил. А то сразу – расстрелять.
– А ты что же, никого не расстреливаешь? – пьяно удивился Фигнер.
– Пленных – нет. И тебе не дам.
Денис поджал губы и, сплюнув, зашел обратно в избу. Пора было и спать – утро вечера мудренее.
А утром выпал снег! Похолодало, припорошило, ушел-растаял туман, показалось голубое небо, солнышко. Тут же, к утру, вернулись разведчики, посланные для проверки показаний захваченных в плен жандармов. Показания оказались правдивые: стоявший у местечка Ляхова корпус генерала Ожеро насчитывал больше двух тысяч солдат, плюс еще артиллерия, конница. Объединенные же силы партизан уступали французам примерно вдвое.
– Можно еще отряд графа Орлова-Денисова позвать, – подумав, предложил Сеславин. – Хоть и ополченцы там, и вояки, между нами говоря, еще те, но… Две сотни человек – не лишние.
– Конечно, не лишние, – полковник согласно кивнул и приказал немедленно отправить гонцов.
Ополченцы явились уже к обеду, и первым прискакал на рыжем жеребце сам граф. Коренастый, шумный, с черными, чуть тронутыми серебристой проседью, кудрями, Орлов-Денисов чем-то напоминал варвара из невообразимо древних времен. Граф привел с собой отряд казаков и драгун, что было весьма кстати, учитывая количество и качество французских войск.
На штабном собрании порешили передать общее командование объединенным отрядом полковнику Давыдову, как опытному партизану и командиру в подобающих чинах. Денис Васильевич принял командование легко и сразу же приказал атаковать врага с ходу, лихим натиском, как это всегда практиковали казаки и гусары.
Сказано – сделано! Вылетев из лесу на рысях, партизаны лавою понеслись на французов. Ударил в лицо морозный ветер! Сверкнул на солнышке недавно выпавший снег. Гусары и следовавшие по левому флангу казаки грянули громовое «ура»… потонувшее в залпах французских плутонгов.
Вражеские пули безжалостно смели скакавших впереди гусар, сам Давыдов уцелел только лишь каким-то чудом, господним соизволеньем… а может быть, потому что он-то был не отсюда, чужак… Кто знает?
Три залпа грянули один за другим, выбивая из седел лихих кавалеристов-партизан. Четвертого залпа Денис дожидаться не стал – ружейный огонь врага оказался настолько плотным, что грозил выбить напрочь всех!
– Всем на левый фланг! Живо!
Истошно завопила труба… атакующие на ходу перестраивались, поворачивая лошадей к лесу.
– Корнет! К Сеславину, живо, – укрывшись за кустами багульника, хрипло скомандовал полковник. – Там у него орудия были… Пусть разворачивает и ударит!
Коленька Розонтов спешно взвил жеребца на дыбы… и тут же осадил, взмахнул саблей:
– Да вон же он, Сеславин! Сам сюда скачет.
– Славно! – Денис и сам уже углядел франтоватую фигуру знаменитого партизанского командира. – Эй, Александр Никитич! Давай-ка свои пушки… разворачивай! Вон куда бить… видишь?
Давыдов указал рукой на стройные колонны французской пехоты, показавшиеся из Ляхова. Четко печатая шаг, они поспешно продвигались к месту сражения…
Оглянувшись на своих пушкарей, Сеславин махнул рукой:
– Огонь! Пли!
Дернулись, окутались пороховым дымом орудия… Просвистевшие над головами гусар ядра и картечь угодили точно в цель, нарушив монолитное единство врагов. Завидев такое дело, французы тут же пустили в ход конницу…
– Эх, обойдут, – Денис опустил зрительную трубу и подозвал Розонтова: – Корнет, давай к Фигнеру. Пусть встанет позади, у овражка. Прикроет стрелков да пушки…
– Слушаюсь, господин полковник!
Розонтов умчался, и вскоре у овражка послышался звук фанфар – Фигнер сообщал, что приказ понял, выдвинулся…
– Ну, слава богу…
Несколько переведя дух, Давыдов быстро прикинул, где лучше атаковать. Левый фланг надежно прикрывал Фигнер, на правом же, у села Долгомостье, встал со своими людьми Орлов-Денисов. Оставалось лишь окружить французов, ударить, раздавить…
Однако враг тоже умел воевать и знал свое дело туго! Быстро обойдя простреливаемый партизанской артиллерией участок, французские гренадеры всей своей массою ударили в штыки! Закричали, заорали… кто-то запел «Марсельезу»… На помощь гренадерам вылетела из-за кленовой рощицы конница…
– Эй, ахтырцы-молодцы! – выхватив саблю, крикнул своим гусарам Денис. – Наше время пришло, братцы. А ну-ка, зададим врагу перцу!
Сам Давыдов повел своих кавалеристов в контратаку, неожиданно выскочив и ударив во фланг несущейся французской коннице! Враги схлестнулись влет, завязалась рубка, звон сабель и палашей, вопли, крики и стоны раненых прерывались редкими пистолетными выстрелами – некогда было перезаряжать. Французские драгуны не выдержали натиска, дрогнули, повернули назад… И Давыдов с лихостью атаковал пехоту!
Громовое русское «ура» разнеслось над полем боя, вот уже дрогнули и гренадеры… и, казалось бы, вот она – победа! Но…
Загоняя коня, через все поле мчался к полковнику всадник… Вестовой, корнет Розонтов… Коленька… В рваном крестьянском армяке, с непокрытой головою и окровавленным лицом, юноша подлетел к Денису:
– Денис Васильевич! Кирасиры!
– Где кирасиры? Откуда?
– Только что атаковали Орлова-Денисова. Граф перешел в контратаку… Послал за помощью.
– Молодец, граф… А ну, усачи-молодцы! – Давыдов опять взмахнул саблей. – Вестовые! Живо всех сюда. Всю конницу. Гусар, улан, казаков…
