Полковник не выдержал и негромко расхохотался. Потом, бросив рапорта, поднялся со стула и подошел к большому зеркалу в строгой черной раме, висевшему в простенке меж окнами. Из зеркала на Дэна глянул разбойничьего вида бородач в косоворотке и бурой крестьянской свитке, ничуть не напоминавший офицера… а, скорее, походивший на кормщика Ивана Рябова из старинного кинофильма «Россия молодая». И как же на этакую-то разбойную рожу женщины-то еще западают? Тьфу!
Сплюнув, Денис поспешно отвернулся от зеркала и подошел к окну. Снаружи, на улице, выходившей на базарную площадь, виднелось какое-то шевеление. Проехала телега, прогрохотала пара накрытых рогожкой возов… а вот проскакал на сером жеребце какой-то франт в синем уланском мундире с широченными лампасами. Всадник сей придержал коня аккурат возле занимаемого Давыдовым дома, там и спешился. По крыльцу простучали шаги…
Денис поспешно накинул на плечи армяк с газырями – хоть какая-то солидность, а то весь расхристанный… Так печки натоплены же! Жарко.
В комнату тотчас же заглянул ординарец:
– К вам посыльный, ваш-бродь!
– Зови!
На пороге возник сухощавый офицер – уланский ротмистр. Вскинув к киверу два пальца, вытянулся, щелкнул каблуками:
– Господин полковник Давыдов?
– Так оно и есть, – радушно улыбнулся Дэн.
– Вам послание от графа Кутузова! Прошу принять… и расписаться… вот здесь.
– Так-так, – взяв в руки пакет, Денис Васильевич глянул на вестника. – А не угодно ли отобедать?
– Благодарю, господин полковник! Однако увы – еще много адресов.
– Ну… хоть пирогов на дорогу возьмите! Хозяйка замечательные пироги печет.
– Пироги… – ротмистр, как допреж того Денис, потянул носом воздух и подкрутил усы. – Пироги, пожалуй, возьму…
– Вот и славно! Сейчас, я скажу Марте…
Распрощавшись с уланом, Денис Васильевич с радостным нетерпением вскрыл пакет и быстро прочел послание. Михаил Илларионович приглашал Давыдова в Вильну, три дня назад отбитую у французов не кем иным, как Александром Никитичем Сеславиным!
– Ай да Сашка! – обрадованно воскликнул Дэн. – Ай да хват! Черт возьми – он уже Вильну взял. А я тут сижу, жую сопли… Ну, хоть к Кутузову съездить, ага… Андрюшка! Эй, где ты там! Седлай-ка каурого, живо…
– Что, и не отобедаете, барин? – удивился слуга. – На что этакая-то прыть? Скакать куда-то…
– К самому Кутузову, брат! – полковник с важностью поднял вверх указательный палец. – Там и отобедаю, да.
Надев шапку, Денис Васильевич заглянул на кухню, к хозяйке. Та оказалась не одна, на узкой скамеечке у окна сидела симпатичненькая девчоночка: сероглазая, с иссиня-темными волосами, заплетенными в две косы. Вздернутый носик, ямочки на щеках, чуть припухлые губки. Вся такая стройненькая, только вот отчего-то грустная.
– Племянница моя, – торопливо пояснила Марта. – За солью зашла.
Ну, племянница и племянница, судя по одежке – длинное шерстяное платье с узорами – из местных караимов. Ну и брюнетка, да. Как недавно узнал Денис, караимов призвал из Крыма еще великий князь Витовт, знаменитый властелин Великого княжества Литовского. Или они потом уже, с Тохтамышем, спасаясь от Тимура, в Литву пришли – бог весть. В общем, с тех пор и жили эти самые караимы в Троках, занимались всякими промыслами ну и воинскую службу несли.
За солью так за солью…
– Уезжаю я, – поправив шапку, полковник улыбнулся девчушке. Та не отозвалась, наоборот – та-ак глазищами зыркнула! Словно рассерженная кошка. Будто бы Дэн чем-то ее сильно обидел. А чем? И, главное, когда? Первый раз видел, ага.
– Обедать не будете, господин?
– Нет.
– А когда вернетесь?
– Думаю, через день-другой.
– Счастливого пути, господин.
– Благодарствую.
Марта эта, к слову, тоже была та еще штучка. Вечно угрюмая, замкнутая, неразговорчивая. Но, надо отдать ей должное, вежливая и педантичная до мелочей. К русским постояльцам, временным своим жильцам, она особого благорасположения не выказывала, но еду готовила отменно и дом содержала в чистоте. А что еще и надо было?
Во дворе, кроме седлавшего каурого конька ординарца, ошивался и Коленька Розонтов, в своем армячке похожий на молодого купеческого приказчика средней руки. Если бы еще не сабля…
– Едете куда, господин полковник? Возьмете с собой? Втроем-то нам безопаснее… Литовцы эти больно уж ненадежны, да…
– Вот еще, Аника-воин выискался, – забурчал Денис. – Вам, корнет, когда в караул-то?
– Завтра с утра!
– Так готовьтесь! До завтра-то я вряд ли вернусь… Передашь – уехал к Кутузову, в Вильну…
– К Кутузову!!!
– Отставляю за себя штабс-ротмистра Бедрягу. Все понял, корнет?
– Понял, господин полковник. Разрешите исполнять?
– Давай уже… – вскочив в седло, Денис неожиданно подмигнул корнету. – Смотрите тут без меня… Водку сильно не пьянствуйте и девок местных не тираньте. А то… Знаю я вас!
– Да как можно! Я, к примеру, с девушками… Ой! Bonjour, mademoiselle! Comment allez-vous?
Французская фраза Розонтова адресовалась вовсе не господину полковнику, а обворожительной юной особе, той самой сероглазой брюнеточке, племяннице вдовы Марты. Сероглазка как раз и появилась на заднем крыльце, наверное, что-то ей нужно было во дворе или, скорей, в сарае…
На Коленьку она взглянула довольно холодно и, ничего не ответив, ушла обратно в дом. Зачем, спрашивается, выходила?
– Немая она, что ли? – обиженно надулся корнет.
Давыдов расхохотался:
– Скорее, просто не знает французского. Здесь же Литва, а не Париж… где мы очень скоро будем!
– Вот, славно сказано, господин полковник! – круглое лицо подростка озарилось радостью. – Поистине славно.
– Ладно, ладно, раздухарился, – взяв в руки поводья, Денис помахал рукой. – Давай, до встречи. Службу с достоинством и честью неси!
Ординарец отворил ворота и сам поспешно забрался в седло, поехав вслед за полковником. Нагнал уже на улице и вдруг предложил ехать в Вильно не одному, а с попутчиками.
– Ваш-бродь, я вчерась в трактире слыхал… Помещик местный, Вильковский его фамилия, со своими людьми тоже в Вильно собрался. Помещик знатный – ополчения местного командир. Нам помогли всемерно… Не как иные – хранцузам.
– Вильковский, говоришь? – Денис задумчиво покусал губы. – Командир ополчения… Так я ж его знаю! Правда, так, шапочно… встречались один раз. И правда, вместе бы веселей… Так он, верно, уехал уже.
– Не, ваш-бродь. Он не рано с утра собирался. Тут его подворье недалеко… Дозвольте, доскачу, справлюсь?
