Правда, вот незадача: такого количества повозок никто в Гродно не видел, а ведь столь солидный обоз наверняка не укрылся бы от любопытных глаз. На то имелось объяснение, опять же, от знающих людей: в Гродно-то, оказывается, не весь обоз прибыл, а только часть его, но и там сокровищ на сто жизней хватит.
Подобные сведения с жаром обсуждались во всех гродненских харчевнях, особенно в тех, что располагались невдалеке от городского центра – там всегда было людно. Муссировали сию тему и в корчме «У святого Франциска», принадлежавшей крещеному еврею Леопольду Семкевичу. За сходную цену там даже можно купить карту гродненских окраин, где, как предполагалось, и спрятаны сокровища. Правда, вот с конкретный местом «знатоки» путались. Кто-то говорил о костеле бернардинцев, кто-то – о монастыре бригиток, некоторые же утверждали, что французские вольтижеры зарыли клад на самом берегу Немана, неподалеку от Старого замка. Находились и такие, что не обошли вниманием знаменитый «аптекарский огород Жилибера», французского ученого, биолога, открывшего в Гродно врачебную академию. Там, мол, под грядками, сокровища и зарыты. Какие-то неопознанные личности перекопали огород, не дожидаясь весны, но ничего не нашли – как видно, не там копали.
– Мутная история, – выслушав, Давыдов подавил усмешку.
Его собеседник тем не менее твердо стоял на своем:
– Ну, говорю же, Денис Васильевич! Точно сокровища есть… и они где-то здесь, в Гродне.
– Пустая болтовня.
– Да нет же! Слишком уж много здесь об этом говорят. А ведь дыма без огня не бывает! Я вот, с вашего разрешения… Ну, пока мы здесь… Сколько-то дней…
– Думаю, дня три пробудем, – раскурив трубку, Денис выпустил дым. – Может – пять. Но меньше недели – точно… – рассмеявшись, полковник пригладил волосы и махнул рукой. – А черт с вами, ищите! Розонтова с собой возьмите, все одно без дела шатается да пялится на девку.
– Розонтова? – Вольдемар скривился, словно от зубной боли. Пухлое, какое-то детское лицо его приняло несколько обиженный вид.
– Возьмите, возьмите, – настойчиво повторил Денис. – Вдвоем-то сподручнее. Глядишь, и найдете чего. Чем черт не шутит, когда бог спит!
Давыдов недаром сплавил корнета подальше с глаз – слишком уж тот увивался за пленницей. Заходил, поглядывал, болтался с делом и без дела… Правда, все-таки высказал одну дельную мысль, предложив вывести «мадемуазель» в свет. На какой-нибудь прием или бал – иначе как шпион, ежели он тут и ищет свою возлюбленную, о ней вообще узнает? Хотя, конечно, хотел бы – нашел и без всяких балов… Ну, может, времени у него пока что не было?
С балом как раз вот и помог въехавший в Гродно генерал Михаил Андреевич Милорадович. Отчаянно храбрый, известный своей сумасшедшей щедростью и неистребимым желанием пустить пыль в глаза, Милорадович явился пред глазами военных и обывателей в полнейшем своем великолепии! Сверкали на шее кресты, сияли орденские звезды, усыпанная алмазами шпага горела на зимнем солнце дьявольским, вызывавшим жуткую зависть, огнем! Кавалеры восхищенно замирали, впечатлительные дамы падали в обморок, а вездесущие мальчишки бежали следом за генеральским кортежем, громко крича:
– Смотрите, смотрите, на лошади какой богатый чепрак! Вон, как блестит. Наверное – тоже из золота!
– А звезды, звезды! Вы видите, на чепраке звезды?
– Ордена!
– Лошадей, что ли, тоже награждают?
– А чем генеральская лошадь хуже генерала? Вон какой конь!
Хватая восхищенные взгляды, Михаил Андреевич довольно щурил свои светло-голубые глаза, тонкие губы его, обычно поджатые, на этот раз лучились улыбкой, русые волосы выбились из-под генеральской шляпы, украшенной развевающимся султаном.
Ну, как такой блестящий кавалер мог не устроить бал? Ну конечно же устроил. Прямо в Новом замке – с колоннами, портиками и вытянутой гулкой залой.
В бронзовых, ярко начищенных канделябрах жаром вспыхнули свечи. Грянул еврейский оркестр: скрипки, цымбалы, виолончель и флейты. Заложив руку за спину, Михаил Андреевич пустился в пляс с какой-то богато одетой дамой. Его примеру последовали и офицеры…
Денис Васильевич, недолго думая, предложил руку юной шпионке Насте. Правда, предварительно справился:
– Voulez-vous dansez mademoiselle?
– Je ne sais pas quoi dire… Mais… bon! (Не знаю, что сказать… Но… ладно!) – с неожиданной легкостью согласилась девчонка.
– Только предупреждаю, мадемуазель, вы танцуете только с нами, – предупредил Давыдов, галантно взяв деву под руку.
Та покивала:
– Понятно, понятно. Я же ваша пленница. А не буду танцевать – отправите в Сибирь? Прямо с бала… в кандалах… и вот в этом вот платье!
– Ладно вам смеяться! Танцуем?
– Ну да!
И пошли!!! Загремел оркестр, закружились пары… Чопорный, уже устаревший, менуэт сменялся бодрой полькой, а нарочито медлительный и грациозный па-де-катр – бравурной мазуркой.
Да уж, да уж, натанцевались всласть, и всласть наелись, напились – щедрый генерал Милорадович угощал гостей, не жалея средств.
В особняк возвратились ночью, корнет Розонтов проводил пленницу в отведенные ей покои и там задержался на полчаса… Денис даже хмыкнул: вряд ли у них там все срослось «по-взрослому», скорее, так просто «трещали», болтали ни о чем – все ж таки были ровесниками.
Никто пока на обворожительного «живца» не клюнул, да полковник и не рассчитывал на мгновенный результат… хотя, зная д’Эрувиля, от него вполне можно было ожидать и этого. Тем не менее еще оставалось два-три дня, а может, и больше – время военное, и тут никто не мог сказать наверняка.
Денису Васильевичу что-то не спалось в эту ночь. С Немана тянуло холодом, и полковник, выкурив трубку, затворил окно… Тут как раз объявился и Розонтов, вполне себе радостный… правда, на круглом детском лице его что-то не виднелось никаких следов лобзаний… да и были ли они?
– Покойной ночи, господин полковник!
– И тебе… Ты что это, как серебряный рубль при луне, светишься? – Денис усмехнулся в усы. – Неужто с пленницей чего сладилось? Смотр-и-и-и… Девка она хитрая.
– Не, не сладилось, – досадливо отмахнулся корнет.
Вздохнул, и тут же вдруг погрустневшее лицо его озарилось самой довольной улыбкой:
– Зато с другим сладилось. Мы, Денис Васильевич, с господином Северским настоящего свидетеля нашли!
– Свидетеля чего?
– Ну, как же! – ахнул подросток. – Клада!
– Так-так-так, – вытряхнув трубку в камин, Дэн заинтересованно склонил голову набок. – А вот с этого момента – поподробней! Да ты садись, Николай, не стой. В ногах правды нет.
Коленька послушно уселся на гнутый венский стул, оглянулся по сторонам и продолжал с самым заговорщическим видом:
– Леопольд, ну, тот, трактирщик, дал нам адрес одно человека, лавочника. Тот лавочник много чего видел, но мало кому чего говорит. Боится!
