Влада торжествующе вскинула подбородок, но посмотрела лукаво. Знала – спор за ней. Как Хэвард не сопротивлялся, а вынужден будет взять её с собой в Тангарию, страну варваров. У неё был ещё один убойный аргумент – слова Маа, но выкладывать без особой на то необходимости все карты на стол девушка не привыкла.
– Ты понимаешь, что просто синие ленты в волосах не гарантируют полной безопасности? – мужчина посмотрел несколько странно и Влада насторожилась.
– Ну, да, наверное. Я обещаю от тебя ни на шаг не отходить!
– Дело в другом. Есть определённые правила, традиции. В Тангарии женщина полностью принадлежит мужу, хозяину либо родительской семье. Взять и привезти на их территорию невесту короля, даже если ты уже освободишься к тому времени от этого титула, равносильно, – Хэвард прикусил губу, размышляя, как же сказать девушке то, что ей точно не понравится, – м–м–м, надеюсь, тебя не слишком шокирует такой порядок вещей, но это будет выглядеть как подарок их повелителю или главной шаманке.
– П-подарить, – поперхнулась Владислава.
Она сидела на кровати в его спальне, любовалась одевающимся мужчиной и расчёсывала волосы. Благодаря чудо–средствам Иегерии росли они как на дрожжах, выглядели роскошно и Влада надеялась, достаточно привлекательно, чтобы Хэвард не устоял и пошёл у неё на поводу. Побывать в стране варваров, да и вообще попутешествовать безо всяких испытаний, хотелось неимоверно.
Но подарить!
– Да. В состав делегации я тебя не могу взять, в Тангарию приглашают лишь мужчин, жён и наложниц никто не считает, но, думаю, положение моей наложницы тебя не устроит.
Чёрные глаза блеснули не менее лукаво, чем её, голубые, парой минут ранее. Проигрывать спор не хотелось, но знаний Владе не доставало, чему она безумно раздражалась, но пока ничего не могла поделать.
– А женой я, конечно, не пойду, – она кивнула так, будто они сто тысяч раз обсуждали этот вариант, он сто тысяч раз предлагал, а она отказывалась. – Ладно, буду готовиться к вечеру. Выберу пока платье, сорочку под него, может быть, даже золотую или чёрную. Надо подумать. Хотя нет, я, должно быть, устану после мероприятия и целого дня ничегонеделания, буду без настроения. Уж лучше высплюсь ночью.
Влада была собой довольна. Сцена была сыграна великолепно. Почти великолепно. Ни толики раскаяния, ни обиды, ни провокации, лишь простая констатация фактов с малюсеньким таким превосходством, если не сказать: пренебрежением. Но от шантажа не удержалась. Это было плохо, но обида в общем и целом была под контролем, что не могло не радовать.
– Конечно, не пойдёшь, – подтвердил Хэвард ровно таким же тоном. – Здесь и говорить не о чём.
«Я не буду злиться, я не буду злиться», – уговаривала себя девушка, закипая. А ведь был такой шанс! Он просто обязан был клюнуть! Гад! Инквизитор!
– Я и не говорю. Не забудь меня только вернуть во дворец, надо собираться в театр, – слишком спокойно произнесла девушка, выдав своё состояние. Сложно играть в игры, когда сердце не на месте и губы кривятся от обиды. Если бы он сразу сказал решительное нет, было бы куда проще пережить отказ, чем вот так, в споре, где она на пару мгновений чувствовала себя победителем.
Но почему Маа сказала, что в Тангарии ей понравится и не стоит отказываться от предложения? Где это предложение и от кого должно поступить? Или очередная шуточка богов?
«Да, было бы забавно, если бы Хэвард взял меня с собой, а про «милое» дополнение про его наложницу я бы узнала на месте или вообще после возвращения во дворец!»
– Владислава, – мужчина опустился на кровать, положил руку на обнажённое колено, – до дня зимнего солнцестояния твой статус изменить невозможно. Даже если мара Цевер примет твоё предложение – здесь ты, кстати, не совсем права, она может и отказаться, – титул закреплён за тобой до конца состязаний, как и за Венделлой.
– Кстати, я до конца так и не поняла про эту секту. Венделла хотела переспать с богом войны, он удовлетворил её желание и полностью забрал силу, чтобы её назад жрицы не забрали, да? Она не пропадёт теперь без дара? Что из этого всего подарок – секс?
– Именно. Венделла пока в шоковом состоянии, мы за ней присматриваем. Ей тяжело адаптироваться к настоящему миру, ведь он оказался совсем не таким, как им объясняли в храме. Орден мы официально не признаём, но и не преследуем, они не несут вреда и в случае необходимости вступят в ряды нашей армии с превеликим удовольствием. При этом, конечно, девочек растят, прививая ложные ценности, что нехорошо.
– Идёте на сделку с совестью, – подсказала Влада.
– Не совсем. Скорее, мы не лезем на территорию богов без особой на то необходимости. Если бы Наран был против их ордена, его бы давно не было.
– А–а–а, поняла. Логично. Боги у вас тесно контактируют с населением, не постеснялись бы объяснить и наглядно показать, что к чему.
– Да. Но Венделла попала во дворец, увидела иную жизнь и поняла, что ей долгие годы лгали.
– Но ведь она училась в академии и там тоже видела жизнь, – заметила Влада несостыковку.
– Академия – это государство в государстве, там свои законы. В нашей стране все академии – это по большей части военные или полувоенные заведения. Железная дисциплина, круговая порука, и при этом взращивание индивидуальности – основные принципы академии, в которой училась Венделла. Думаю, от храма не сильно отличается, разве что знаний больше. Женщинам, конечно, делают послабления, но только по физическим дисциплинам.
– Венди, должно быть, требовала к себе равного отношения и там, – хмыкнула Влада.
– Вполне вероятно. В общем, она ещё того не поняла, но Наран, по сути, спас её. Без прежнего уровня силы в орден её не примут. По крайней мере, если она не догадается рассказать про близкий контакт с их любимым богом. Она сможет начать новую жизнь, тем более, она из очень хорошего древнего рода. Семья будет счастлива её возвращению. А если и не вернётся, будет танцевать и получать удовольствие от жизни. Когда-нибудь.
– Она не глупая, промолчит.
– И я так думаю. Лиа Асель будет сегодня выступать, пригласила Венделлу. Если хочешь, поговори с ней.
– Может, пригласить ещё родственников Венди, чтобы они имели шанс наладить контакт?
Владислава посмотрела с намёком, который мужчина понял и принял. Иногда с ним было удивительно легко и просто находить общий язык, но иногда ей хотелось треснуть его чем–то тяжёлым, да побольнее. При этом врать себе было бесполезно – она влюбилась. И понимала, что всё слишком быстро. Она не знает мира, не знает перспектив и минусов своего нового положения, ничего не знает.
Как бы она не заставляла себя шевелить мозгами в присутствии этого человека, Мужчины с большой буквы, у неё в венах плескалось шампанское, а вместо мозгов булькало клубничное варенье. Постоянно приходилось себя пинать, напоминать о чём–то, пытаться сосредоточиться. И, откровенно говоря, выходило не всегда.
