Миг спустя до Вирра полностью дошло происшедшее, и запоздалая боль резанула грудь.
– Я теперь не смогу изменить догм, – сообразил Вирр, дрожа от настигшего его отчаяния. – Ионис мертв, он не может отметить приказа. Я не могу использовать суть.
Несколько секунд длилось молчание, потом он ощутил руку на своем плече.
– А если мы отменим четвертую догму? – спросил Давьян.
– Как это?
Давьян кивнул на стол со щитом.
– Ионис запретил тебе использовать суть, а не менять догмы, – напомнил он. – Ты говорил, тебе нужен рядом кто-то, кому ты доверяешь. Поверь мне, Вирр. Если ты разрешишь, я изменю догмы, как ты скажешь, дословно. Если я тебя правильно понял, тебе нужно только стоять здесь. Остальное сделаю я.
Вирр почувствовал, что губы неудержимо расползаются в улыбке. Его уже много недель никто не называл Вирром. Хорошо было снова услышать это имя.
Он склонил голову. После того, через что они прошли вместе… Давьян – друг. Ему можно доверять.
– Тогда давай начинать, пока еще кто-нибудь не помешал, – сказал он, покосившись на грудку праха, оставшуюся от Иониса.
– Хорошая мысль, – кивнул Давьян. – Того, что я отобрал у Иониса, должно хватить, но медлить нельзя. Мне, чтобы использовать суть, придется удерживать ее вне тела, а замедлить ее распад ни ты, ни я не сумеем.
Вирр шагнул к щиту, помедлил и опустил на него ладонь. Давьян догадался правильно. Теперь, отказавшись от намерения использовать суть, принц мог коснуться сосуда. С трудом улыбнувшись, он тоже приложил ладонь к щиту.
– Ваша милость, позволю себе вмешаться… – подал голос встревоженный Нашрель. – Не хочу обидеть юного Давьяна, – он вежливо кивнул мальчику, – но если вам нужен помощник, я бы чувствовал себя спокойнее, предложив вместо него кого-нибудь из старших. То, что он сделал с Илсетом Тенваром, одаренным, к тому же находившимся под нашей опекой… – Нашрель покачал головой. – По меньшей мере вам следует записать точные слова задуманной вами догмы. Нынешнюю оттачивали и обсуждали месяцами. Давайте потратим несколько минут на обсуждение, чтобы решить, как вам лучше…
Вирр тряхнул головой.
– Я обдумывал каждое слово много лет, – мягко перебил он. – И, не в обиду Совету, я не доверяю вашей помощи. Вот так просто. – Он снова повернулся к Давьяну. – Давай. Тебе надо только повторять за мной и поддерживать ровный ток сути в щит. Сосуд сделает остальное.
Давьян кивнул, набрал в грудь воздуха и оглянулся на увлеченно следивших за ними старших.
– Я готов.
Вирр прикрыл глаза, вспоминая слова.
– Клянусь, что не использую суть во вред неодаренным или чтобы препятствовать им, кроме как для самозащиты или для защиты Андарры.
Давьян помедлил.
– Клянусь, что не использую суть во вред неодаренным или чтобы препятствовать им, кроме как для самозащиты или для защиты Андарры, – произнес он, выпустив тонкую нить сути в щит.
Только теперь Вирр снова задышал. Он доверял другу, но, вздумай Давьян изменить слова клятвы, Вирр никак не сумел бы ему помешать.
Знаки на щите засветились ярким голубым светом. Сработало!
Вирр продолжал:
– Клянусь не использовать суть для обмана, запугивания и в ущерб неодаренным, кроме как для самозащиты или для защиты Андарры.
Давьян повторил, тщательно и отчетливо выговаривая каждое слово.
Вирр улыбнулся вновь засветившимся значкам.
– Клянусь, поскольку ни один блюститель не может убить меня или причинить мне вред, постольку и я не могу убить блюстителя или причинить ему вред.
Стычка с Ионисом подсказала Вирру некоторую перемену и в этой догме.
Давьян слово за словом повторил. Когда он замолк, Вирр дрожащими губами улыбнулся другу.
– Вот и все.
* * *
Давьян протяжно выдохнул. Знаки на щите медленно угасали. Ему бы радоваться перемене догм – ощутить бы хоть что-то! – но взгляд неуклонно притягивала кучка праха на полу.
Оставить блюстителя в живых было бы слишком опасно. Успей Ионис закончить свой приказ, Давьяну пришлось бы тем же способом останавливать уже Вирра. Смог бы он поступить так с другом даже ради спасения множества жизней?
Давьян свел брови, обдумывая свой поступок. Та часть его сознания, что наблюдала со стороны, быть может, в первый раз поняла, как глубоко изменили его воспоминания Малшаша. Хладнокровное убийство – даже такого человека, как Ионис, даже ради спасения других, много большего, – должно было до глубины души потрясти прежнего Давьяна.
Не потрясло.
Он потер лоб. Взгляд упал на гладкую кожу предплечья. Стоило ли оно того в конечном счете?
Он поймал взгляд Вирра. Ничего как будто не изменилось.
– Я сделал все, что полагалось, – встревожился Давьян. – И что?..
Вирр закатил вдруг глаза и упал без чувств.
Давьян бросился на помощь, но внезапная вспышка боли – терпимой, но ощутимой – остановила его. Он взглянул на оголившееся предплечье: там проступала знакомая метка. Она чуть светилась, как светился минутой раньше щит. Он вновь связал себя догмами, пусть и измененными. Собственно, он связал ими всех одаренных.
Мальчика укололо сомнение. Теперь он заметил, как члены Совета завороженно рассматривают свои руки.
Боль и свечение прошли так же внезапно, как возникли.
– Свершилось? – спросил кто-то из Совета.
Нашрель взглянул на свою руку, потом на упавшего навзничь Вирра.
– Полагаю, да, – неуверенно ответил он. – Есть только один способ проверить. Собирайте всех.
Члены Совета, перешептываясь, потянулись за дверь.
Давьян склонился над Вирром. Тот был еще без памяти, но дышал глубоко и ровно.
– Живой, – облегченно выдохнул мальчик. Сняв свой поношенный плащ, он свернул из него подушку. Вирр, падая, сильно ударился затылком, но крови не было.
Нашрель одобрительно покивал и, встав на колени по другую руку от Вирра, положил ладонь тому на лоб, выпустив тонкую струйку сути.
– С ним все в порядке, – сказал он почти сразу. – Только до кровати отсюда нести далеко. Думаю, лучше подождать, пока он очнется.
– Я с ним побуду, – кивнул Давьян. – У тебя, не сомневаюсь, есть другие дела.
Нашрель кивнул и собрался выйти, но задержался.
– Знаешь, никто не стал бы тебя винить, – тихо проговорил старший. – Я видел твое лицо. Был соблазн изменить слова, хотя бы немного.
– Нет, – мотнул головой Давьян. – Он мне доверился и думал об этом куда дольше меня. Это было бы неправильно.
Нашрель задумчиво кивнул.
