– Четверо. Хотя тот, которого ты убил, был их лучшим следопытом. Мы называли его наблюдателем. Он никогда не уходил из Тола с остальными, когда те отправлялись на поиски. Он выжидал, пока почует искомого, и тогда… Каким-то образом перепрыгивал к нему. Как, никто не знал, но я уверен, что остальные такой способностью не обладали. – Терис оглянулся на город Анабир. – И все же, кто бы ни держал другой конец поводка, Тол Атьян или другие, остальные пойдут за нами и вряд ли скажут нам спасибо за убийство собрата. Надо нам пошевеливаться.
Вирр поднял руку.
– Мы не пойдем за тобой, пока ты не ответишь на несколько наших вопросов.
– Конечно, – устало кивнул Терис.
– Другие ша’тесы пойдут за нами?
– Почти наверняка, – вздохнул старший. Может, сразу, может, и нет. Но если ты прав и им не было приказано тебя убить… ну… как мне видится, Тол Атьян мог утратить над ними власть. Тот, что напал на нас, без особого труда ослушался моего приказа, а такое считалось невозможным.
– Что он тебе сказал? – с любопытством спросил Давьян.
Ему ответил Седэн:
– Он сказал: «Ша’тес больше не слуга».
Все взглянули на рыжего парня. Тот немного смутился.
– Тогда я не понял, но сейчас вспомнил и… понял, что это значило. Правильно? – спросил он у Териса.
– Правильно, – протянул Терис, с интересом разглядывая Седэна. Наконец он пожал плечами. – Возможно, пока меня не было, изменили формулу приказов, и эта тварь просто издевалась надо мной. И все же… – вид у него был встревоженный.
Вирр уже смотрел на дорогу.
– Итак, нам надо не только избежать встречи с ша’тесами, но и вернуться в Тол Атьян, чтобы выяснить, что происходит с Рубежом. Почему же мы идем на север?
Терис вздохнул.
– После побега Седэна гил’шары глаз не спустят с границ; перейти их без помощи мы вряд ли сумеем. И на контрабандистов надежды нет – здесь даже преступники не захотят связываться с гил’шарами, сколько им ни заплати.
– Верно, – признал Вирр, – но что толку двигаться к Триндару?
– В Триндаре состоится Песня Мечей, – напомнил Терис. – До начала празднества еще неделя. Там будет королевское посольство из Андарры, причем Дезриель позволил включить в кортеж несколько одаренных. Если мы сумеем попасть в город, я добьюсь приема. Замешавшись в свиту, мы легко проскользнем через границу.
Пару секунд все молчали.
– Не выйдет, – бросил Вирр.
– Это наша единственная надежда, – возразил ему Терис. – Гил’шары будут исходить из того, что Седэн бросится прямиком к границе, а есть ли у него сообщники, им неизвестно. И уж точно они не заподозрят беглеца в связях с андаррской делегацией.
Вирр покачал головой.
– Но андаррцы ни за что не возьмут нас с собой. Если бы нас поймали среди них, это был бы уже не повод к войне, а сама война, с того самого места. Официальное посольство Андарры протаскивает контрабандой дезриельского одаренного? Да еще обвиняемого в убийстве? – он взглядом извинился перед Седэном. – Прости, Терис, но ты сам должен понимать, как это безответственно. Наши жизни того не стоят.
Давьян удивленно смотрел на друга. Вирр не повысил голоса, но что-то в нем переменилось. На мгновение знакомый Давьяну рубаха-парень пропал – сейчас в голосе Вирра звучала взрослая озабоченность и серьезная убежденность.
Терис, поразмыслив немного, вздохнул.
– Ты прав, Вирр, но вспомни, о чем я вам сегодня говорил. Я в первую очередь не наши жизни спасаю. Ты что, не видишь, какой угрозой Андарре может обернуться падение Рубежа?
– Если Рубеж слабеет, а этого мы наверняка не знаем, – отрезал Вирр. – Зато война с Дезриелем – угроза несомненная.
Терис прикусил губу и, как видно, решился. Запустив руку в мешок, он вытащил металлическую коробочку и раскрыл ее, сдерживая дрожь, после чего извлек тонкую, как бумага, пластинку. Величиной она была не больше ладони и сплошь черная. На первый взгляд предмет казался зеркально гладким, но когда Терис поднял его вверх, гаснущий свет не отразился в его поверхности. Терис протянул пластинку Вирру.
– Осторожно – коснешься края, рассечет пальцы. Видно было, как вздрогнул мальчик, коснувшись поверхности тончайшего диска неправильной формы.
– Что это? – любопытство в его голосе смешалось с ужасом.
– Чешуя дар’гайтина, – ответил Терис.
Вирр, словно обжегшись, выронил диск, и тот беззвучно канул в придорожную траву. Мальчик тер палец о палец, словно хотел стереть грязь с кожи, хотя Давьян видел, что странный предмет не оставил следа на его пальцах.
– А, ну как же! – опомнившись немного, выдавил со смешком Вирр. – Ты носишь в карманах кусочек мифа. Естественно.
Но, что бы он ни говорил, смотрел Вирр так, словно боялся, что чешуя бросится на него из травы.
Седэн нахмурился.
– Дар’гайтин?
– Помесь змеи и человека. Одно из пяти проклятий, двинутых против Андарры в Вечной войне, – объяснил Терис.
– Это из мифа о Талан Голе, – с сомнением в голосе продолжил объяснение Вирр. – Когда Ааркайн Девэд вторгся в страну, в его войске якобы шли воины, убить которых было почти невозможно: полулюди-полузвери. Дар’гайтины были змеями. – Покачав головой, он снова обратился к Терису. – Хотелось бы верить, но… рассказ Тенвара о подобных созданиях я принял на веру, потому что мы еще не знали, что Давьяна можно обмануть. Признаться, когда выяснилось, что он мог солгать, мне многое стало понятнее. В таких тварей трудно поверить.
Терис хмыкнул.
– Ну, тварь, которую я несколько месяцев назад нашел на северной границе Нарута, была вполне реальной. Я сам отодрал с ее трупа чешуйку.
– Ты видел сам? – Вирр явно разрывался между недоверием и изумлением.
Терис, словно не замечая его сомнений, кивнул.
– У самого Рубежа. Должно быть, ее убил переход границы. – Он вздохнул. – Я взял чешуйку и отправился в гарнизон Шандры, чтобы мне помогли перенести тело, но к нашему возвращению оно пропало.
– Стало быть, Рубеж еще убивает тех, кто пытается выбраться с севера… Но тогда это значит, труп спрятал кто-то с этой стороны? – усомнился Вирр.
– Видимо, так.
Давьян, не зная, что и думать, смотрел на Вирра с Седэном. Вирр явно не хотел верить услышанному, а вот Седэн как зачарованный уставился на лежащую в траве чешую. Подойдя поближе, он, не дотрагиваясь, присел на корточки над черной пластинкой, а потом, подобрав веточку, пошевелил ее.
– Я тебе верю, – сказал он.
Давьян тоже уставился на траву: стебельки, на которых только что лежала чешуя, почернели и свернулись. Умерли.
Терис теперь смотрел только на Седэна.
