– Закидываешь удочку? – спросила Констанс, недоумевая, зачем они с такой очевидностью попусту тратят время.
– Верно. Давай-ка посадим еще одну муху на воду. Приведи ко мне следующего, если не трудно.
Констанс вышла из номера и отыскала следующего допрашиваемого – он сидел на стуле в коридоре, краснолицый, с порослью седых волос на шее, вставших дыбом от раздражения.
– Надеюсь, разговор не займет много времени, – сказал он, поднимаясь и оглядывая Констанс с головы до ног выцветшими, но цепкими голубыми глазами.
Ему было под семьдесят, он был одет в клетчатую фланелевую рубашку и синие рабочие брюки на подтяжках. Над ним витал слабый запах болот.
– Сюда, – сказала Констанс.
Он агрессивным шагом прошел в дверь и отказался сесть на предложенный стул. Пендергаст еще раз изобразил настройку оборудования.
– Ну? – нетерпеливо сказал человек. – Я не собираюсь отвечать ни на какие вопросы, если вы меня для этого вызвали.
– Секундочку, прошу прощения, я только пытаюсь настроить оборудование. Мистер Джордж Вашингтон Бойл, верно?
– Нет, Бенджамин Франклин Бойл, – ответил человек. – Хорошенькое начало, мистер детектив.
– Тысяча извинений. – Пендергаст продолжил возиться с магнитофоном. – Вы здесь, мистер Бойл, абсолютно на добровольной основе. Значит, вы хотите отказаться от ответов на вопросы?
– А если я откажусь, вы выпишете ордер или что-то такое и заставите меня вернуться?
– Нет-нет. Я провожу частное расследование. У меня нет полномочий рассылать повестки. Вы можете уйти. Никаких последствий.
Человек проворчал что-то.
– Ну уж если я здесь… – Он сел.
Констанс поняла, что Бойл гораздо умнее, чем можно судить по его внешнему виду, а Пендергаст, изображая некомпетентность и давая Бойлу ощущение превосходства, сумел настроить его на нужный лад для ответов на вопросы. Умный ход, к тому же резко отличается от ее собственного неумения обращаться с людьми. Она вспомнила длинный список потенциальных допрашиваемых и подумала: может быть, ей лучше было остаться на Риверсайд-драйв.
– Мистер Бойл, в тот уик-энд, когда у мистера Лейка украли вино, вы, как я понимаю, собирали моллюсков в эксмутской приливно-отливной зоне?
– Ходил в субботу днем на несколько часов.
– В каком месте?
– На участке, который люди называют отмелью у канала.
– На карте можете показать? – Пендергаст развернул карту района и положил ее перед Бойлом.
– Вот здесь. – Грязный палец уткнулся в карту.
– Ясно. Насколько я понимаю, маяка оттуда совсем не видно.
– Верно. До маяка оттуда две мили, к тому же он за эксмутскими утесами. Но все равно за болотной травой и камышами ничего не видно: у них высота пять-шесть футов в большинстве мест.
– Я надеялся, что вы могли увидеть что-нибудь, – может, кто-то приезжал или уезжал.
– Ничего не видел, кроме моллюсков и ила.
Пендергаст начал скручивать карту.
– Вы, вероятно, очень хорошо знаете эти болота.
– Да получше других.
– Я думаю, у них своя, особенная красота.
– Да. – Бойл сказал это убежденно, но тоном, дававшим понять, что он не хочет углубляться в этот предмет.
– И история?
– О да.
– Но наверное, история вас не особо интересует, вы ведь просто сборщик моллюсков.
Бойл ощетинился:
– Я сорок лет был капитаном траулера, мистер Пендергаст. Я моряк, а у моряков всегда есть интерес к истории.
Специальный агент поднял брови:
– Понятно. Но какая история может быть у необитаемых болот?
– У них такая история, какой вы и представить себе не можете. – Бойл рассмеялся. Ему было приятно иметь слушателей, в особенности таких, как слабый на голову Пендергаст. – Всякая история. И легенды. О ведьмах. И о Сером Жнеце.
– О Сером Жнеце?
– Иногда по ночам на болотах можно увидеть свет, он двигается, смещается то в одну, то в другую сторону. Вот это и есть Серый Жнец. Говорят, двести лет назад жил человек по имени Джек и был он самым большим негодяем от острова Каско-Бей до Глостера. Когда он умер, за ним пришел дьявол и утащил его в ад. Но Джек оказался таким злобным, что спустя какое-то время дьявол не смог его больше выносить. Он швырнул Джеку горящий уголь и сказал: «Ты слишком подл для моего ада, возьми этот уголь и открой свой собственный ад!» – Бойл разразился смехом. – Он здесь, на болотах, прячется в серо-черном иле. Вот откуда у него такое имя. Прячется там – его и не увидишь. Исключая уголь, конечно. Если увидите там прыгающий свет, значит Серый Жнец бродит с углем в руке, ищет, какую бы заблудшую душу ему пожать и открыть свой собственный ад.
У Пендергаста этот уход в сторону, казалось, вызвал немалое раздражение.
– А ведьмы?
Бойл махнул рукой:
– Эта история относится к временам Салема. Когда тут припекло и стали вешать ведьм, группа этих дамочек под покровом ночи бежала из Салема на север, и они обосновались на одном из островов среди болот, недосягаемые для цивилизации. И заметьте, мужчины и женщины.
– Вы хотите сказать, что они были настоящими ведьмами?
– Я ничего такого не говорил. Легенда гласит, что эти старые пуритане повесили много невиновных людей, тогда как настоящие ведьмы сумели бежать.
– И где на болотах они обосновались?
– Никто не знает. Где-то в глубине, если верить легенде. Но дела пошли плохо. Суровая зима, голод, нападения индейцев – и они все исчезли. Говорят, что позднее время от времени какой-нибудь путник, блуждая на болотах, находил руины поселения ведьм, обрушившиеся, сгнившие деревянные дома. Говорят, что посреди того безумного поселения был круг из плоских камней с надписями на них, а в центре – сланцевая плита с посланием в одно слово.
– И какое же это слово?
– Т-А-Й-Б-Е-Й-Н.
Пендергаст и Констанс переглянулись.
– А что оно значит?
– Никто так и не догадался. – На его лице появилась хитрая улыбка. – До этого дня.
– Значит, вы слышали, что тот, кто убил историка Маккула, вырезал на его груди это слово.
Бойл пожал плечами:
– В таком маленьком городке, как Эксмут, секретов не бывает.
– Никаких соображений, зачем это было сделано?
– Наверно, мальчишки, хулиганы из Дилл-Тауна развлекаются, пытаются вызвать дьявола. Ограбили человека, чтобы наркоты купить, и считают, дураки, будто копы спишут все на ведьм.
– Почему из Дилл-Тауна?
– У Дилл-Тауна своя история всяких происшествий. Преступления, пьянство. Всякое такое.
