Но в конце шкафа стоял ряд очень старых, невзрачных и грязных томов. Констанс просмотрела их в поисках чего-то подходящего. Самая последняя книга, задвинутая назад, словно специально спрятанная, не имела названия на корешке и к тому же оказалась вовсе не книгой, а рукописью. Она была написана на латыни, озаглавлена «Pseudomonarchia Daemonum» («Псевдомонархия демонов») и датирована 1563 годом.
Констанс положила рукопись на маленький стол и принялась осторожно листать страницы, удивленная обилием иллюстраций. Рукопись оказалась разновидностью гримуара, или списка всех якобы существовавших демонов: всего в количестве шестидесяти девяти, с именами, специализацией, признаками, символами и описанием того, чему они могут научить человека, который вызовет их в нечестивой церемонии. Бумага потрескивала в облаченных в перчатки пальцах Констанс, и у нее возникло впечатление, что эту рукопись давно никто не открывал.
Она пролистала ее в поисках символов Тайбейн. Большинство символов представляли самих демонов, но часть из них изображала движения, путешествия, направления и место.
Вдруг ей на глаза попался символ, который совпадал с одной из Тайбейнских надписей:
Символ назывался «Obscura Peregrinatione ad Littus» («темное паломничество на южный берег»).
Она принялась искать и нашла второй Тайбейнский символ.
Назывался он «Indevitatus», что означало «неизбежный», «неминуемый», «неотвратимый».
Теперь Констанс просматривала рукопись с большим интересом, страницу за страницей. Ближе к концу она нашла еще два символа.
Первый из них был знаком демона, известного как Форрас, и она в уме перевела латинский текст:
Тридцать первый дух есть Форрас. Он появляется в виде сильного человека в прекрасном человечьем обличье. Он дает людям понимание того, как им познать благо и яд всех трав. Он обучает искусствам закона во всех его проявлениях. Если есть на то желание, он удлиняет жизнь человека и помогает ему скрывать от всех свою злую натуру. Вот его печать.
Печать повторяла очертания одного из Тайбейнских символов.
Другой представлявший интерес символ принадлежал демону по имени Моракс, а сопровождавший его текст гласил:
Моракс есть великий и могущественный князь тьмы, а когда он приобретает человеческое обличье, он выставляет собачьи зубы и огромную голову, напоминающую деформированную голову обезьяны, а за собой тащит хвост дьявола; он творит необыкновенное коварство, возбуждает похоть и может возлечь с любой женщиной, какую только возжелает; он испытывает огромную жажду к человеческой крови и с удовольствием пожирает внутренности тех, кого убивает. Его печать выглядит так:
Тайбейнские надписи, как понимала теперь Констанс и как о том свидетельствовало тело Маккула, составляли серию из пяти символов. Четыре из них имели соответствия в этой рукописи, и они явно представляли четырех демонов.
В конце рукописи Констанс обнаружила последний символ, или Тайбейнскую надпись:
Латинская подпись гласила: «Errantem Locus», что означало «место блужданий».
Констанс задумалась, оторвав взгляд от рукописи. Еще далеко не все было расшифровано, но она теперь была уверена: Тайбейнские надписи подлинные. Это вовсе не досужая выдумка безумного фантазера. Они были созданы кем-то, кто всей душой посвятил себя Сатане и поклонению темным искусствам.
24
Сержант Гэвин снова сидел за рулем моторки, когда очередной прилив нес их вглубь болот. И снова Пендергаст восседал на носу, сверялся с картой и двигался только для того, чтобы показать направление по казавшемуся бесконечным лабиринту каналов.
Гэвин хотел бы знать, чего еще понадобилось этому чертову Пендергасту на болотах, но он предпочитал помалкивать. Он понял, что такой человек, как Пендергаст, просто делает то, что считает нужным, без объяснений, извинений или оправданий. И тем не менее Гэвин был убежден, что их путешествие закончится ничем. Ему казалось очевидным, что в убийствах историка и адвоката нет ничего необычного, – скорее всего, это дело рук наркоманов, которые пытаются запутать следы с помощью символов, известных по крайней мере кому-то из местных как Тайбейнские надписи. Пендергаст наговорил ему какой-то ерунды о поисках Серого Жнеца. Но, глядя на объемистый металлоискатель – он лежал поперек одного из сидений лодки, выглядывая из полурасстегнутой сумки, – Гэвин не мог не заинтересоваться тем, что Пендергаст собирается делать с этой штукой.
Рука показала направление, и Гэвин свернул. Он без всякого удовольствия сел за руль моторки. Было много других, кто мог бы сделать это вместо него. Но Пендергаст обратился именно к нему, и, поскольку вскрытие тела Данвуди ожидалось лишь на следующий день, шеф согласился.
На сей раз они забрались в болота гораздо дальше. Оказались в полном окружении: куда ни повернись, повсюду трава и вода под серыми осенними небесами.
Пендергаст поднял руку и жестом показал Гэвину сбросить обороты. Гэвин сбросил и перевел рукоятку в нейтральное положение. Поток продолжал нести лодку по течению.
– Кажется, мы свернули не туда, сержант Гэвин.
Гэвин пожал плечами:
– Навигатор у вас. Я уже давно потерял ориентацию.
– Минуточку. – Пендергаст принялся изучать карту, сверяться с навигатором, переводил взгляд с одного на другое и обратно. – Поворачиваем назад.
Подавив недовольный вздох, Гэвин развернул лодку, и теперь они двинулись против потока со скоростью, в разы меньшей против прежней. Они оказались в более широком канале.
– Сюда, – сказал Пендергаст.
Еще один лабиринт каналов, а потом он снова поднял руку:
– Вот оно.
Гэвин уставился на грязевой берег и море травы за ним, которая росла, наверное, на самом пологом из всех холмов. Им овладело дурное предчувствие.
– Если вы не возражаете, сержант, пожалуйста, оставайтесь в лодке и ждите меня.
Гэвин посмотрел на часы:
– Через час стемнеет. И тогда ориентироваться будет совсем трудно.
– Я вернусь гораздо раньше.
Он взял сумку с оборудованием, выбрался из лодки и через миг исчез в зарослях травы.
