– Присаживайтесь.
Магазин «Вкус Эксмута» продавал всякую туристскую мелочь: изделия местных промыслов, открытки, карты, футболки, свечи, раковины, ароматические смеси, а за тремя крохотными столиками в задней части зала подавали чай и кофе. Констанс села, и Хинтервассер попросила помощницу – молодую женщину с яркими глазами и коротко остриженными светлыми волосами – приготовить им чай. Несколько минут спустя помощница принесла чай на старинном серебряном подносе с фарфоровыми чашками, хлебом, маслом, джемом. Она опустила поднос на подставку рядом с их столиком, расставила чашки и положила приборы.
– Вы ведь помогаете этому агенту ФБР расследовать кражу вина, верно? – спросила она с плохо скрываемым любопытством.
– Да, – кивнула Констанс, немного удивленная прямотой вопроса.
– Спасибо, Флавия, – сказала Кэрол, вежливо отсылая девушку.
Та улыбнулась им обеим по очереди и ушла.
Констанс заметила:
– Она также работает официанткой в гостинице.
– Флавия Стрейхорн, – сказала Хинтервассер. – Недавно в городе. Уроженка Новой Англии, но последние несколько месяцев путешествовала по северо-востоку Азии. Зарабатывает деньги на колледж. И кажется, заразилась нашей провинциальной склонностью к слухам. – Она рассмеялась.
– Мы вызываем у людей любопытство.
– Что ж, если не считать того, что ваш компаньон – агент ФБР, город отметил вашу любовь к старомодной одежде. У этого есть какие-то конкретные причины?
– Нет-нет, я всегда так одевалась.
Констанс поняла, что ей придется обновить гардероб, по крайней мере ради поездок подобного рода.
– Ну, сумочка-то у вас новая, – сказала Кэрол, кивая на сумочку из кожи гребнистого крокодила, висевшую на спинке стула Констанс. – «Эрмес Биркин», верно?
Констанс кивнула.
– Красивая. Стоит, небось, больше, чем весь этот дом.
Констанс ничего не ответила. Наверное, не стоило брать с собой эту сумочку – подарок Пендергаста на ее последний день рождения. И в самом деле, когда речь шла о взаимодействии с посторонними людьми в современном мире, у нее ничего толком не получалось.
– Чай почти готов. – Кэрол показала на заварочный чайник. – Моя особая смесь – «Эксмутский чай». Угощайтесь хлебом и вареньем.
– Спасибо, очень любезно с вашей стороны.
– Не за что… приятно иметь возможность поболтать.
Констанс взяла ломтик хлеба – свежего, домашней выпечки – и намазала маслом и джемом. Она не ела весь день.
Хинтервассер налила им чай, щедро разбавив его молоком, и положила в чашки сахар.
– Я рада, что натолкнулась на вас. Вы слышали о… мм… о вчерашнем непростом разговоре между мистером Пендергастом и Персом?
Констанс глотнула чая:
– Слышала.
– Я хочу, чтобы вы знали: Перс очень переживает. У него в последнее время трудности с продажей его работ – вы же знаете, как переменчивы вкусы, – и он немного нервничает. Он не хотел срываться. Задним умом он понимает, что следователь должен задавать вопросы, рассматривать проблему под всеми углами, узнавать предысторию каждого. Даже мое прошлое, а оно, к сожалению, не безупречно чистое, в моей биографии есть ужасное пятно. Представьте себе, магазинная кража. – Она рассмеялась.
У Констанс создалось впечатление, что женщина напрашивается на вопрос об этой краже. Она предпочла промолчать.
– Будь я на месте агента Пендергаста, я бы тоже рассматривала дело под всеми углами. Но поймите, Перс – гордый человек. Вот почему я взяла на себя смелость спросить вас, не могли бы вы сказать агенту Пендергасту, что Перс очень смущен случившимся. Он бы хотел, чтобы агент Пендергаст и дальше продолжал расследование кражи и не позволил этим убийствам, какими бы ужасными они ни были, совсем отвлечь его от первоначальной цели.
– Могу вас заверить, он вовсю работает над вашим делом, – сказала Констанс.
Уточнять она не стала. Ее опекун без слов дал ей понять, что она ни с кем не должна обсуждать вопросы следствия, пока он не решит, что время пришло.
– Я так рада. Это второе убийство вызвало в городе небывалое волнение. Я никогда ничего подобного не видела. Шеф полиции совсем потерял голову. К счастью, у нас есть сержант Гэвин – он исправляет ошибки шефа. И насколько я понимаю, Пендергаст слышал, как произошло убийство, когда был на болотах.
– Откуда вам это известно?
– Слухи у нас распространяются быстро. Чем мрачнее и непристойнее, тем быстрее.
– Понимаю.
– Это ужасно. – Хинтервассер вздрогнула. – Как раз когда мы с Персом были на концерте классической гитары в Литл-Ред-Чёрч. Перс любит игру на классической гитаре, он сам привозил музыкантов из Бостона в рамках Эксмутских осенних концертов. Он ведь там в совете директоров.
Констанс воспользовалась этим потоком информации, чтобы взять еще один ломтик хлеба и намазать на него масло.
– Интересно узнать, как вам удается сохранять такую стройную фигуру, – со смехом сказала Хинтервассер.
Констанс отхлебнула чая и поставила чашку.
– Вероятно, у меня гиперактивный обмен веществ.
– Ах, как было бы здорово вернуть молодость! – сказала Хинтервассер, наполняя чашку Констанс.
Звякнул дверной колокольчик, и в магазине появился человек.
– Клиент, – сказала Хинтервассер, вставая. – Редчайшее явление. Наверное, стоит сделать из него чучело и выставить в витрине!
Она пошла к клиенту, а Констанс тем временем допила чай. Клиента обслужили быстро. Словно по расписанию, у дверей остановился «Бьюик Спешиал-8» 1936 года, на котором гостиница подбирала своих постояльцев по всему городу.
– Карета подана, – сказала Хинтервассер, снимая что-то с полки и всовывая в руку Констанс. Это оказался мешочек с чайными пакетиками. – Маленький сувенир для дома – моя смесь «Эксмутский чай».
– Благодарю вас.
– Не за что. Спасибо, что заглянули. – Хинтервассер снова пожала ей руку. – Я надеюсь, вы не забудете мою просьбу поговорить с агентом Пендергастом.
26
К десяти часам вечера в «Штурманской рубке» почти никого не осталось. Констанс сидела за столиком в углу напротив Пендергаста, перед ними лежали остатки двух порций Filets de Sole Pendergast, приготовленные Реджинальдом Шератоном, и стояла пустая бутылка вина. Погода была отвратительная, под порывами ветра дребезжали окна и сотрясались стены. Далекий рокот волн под отвесным берегом добавлял темное остинато
[27] к вою ветра вокруг гостиницы.
Констанс кивнула в сторону доски с написанными мелом блюдами вечернего меню:
