В одном Гэвин ни минуты не сомневался: никто из его предков не принимал участия в этой дикой жестокости.
Он испытывал странную смесь эмоций: шок, отвращение, тревогу, гнев… и смущение. Нельзя, чтобы посторонние думали так об Эксмуте. Меньше всего хотелось ему, чтобы к городу было приковано внимание внешнего мира. К этому моменту, вероятно, уже все жители Эксмута узнали историю массового убийства. Его земляки наверняка испытывали то же, что и он: они были в ужасе оттого, что это пятно навсегда останется на городе и его истории. Начнутся разговоры о том, чьи предки замешаны в этом преступлении. Весь город будет биться в судорогах, мучимый подозрениями, скандалами и стыдом. Впереди их ждали скверные и даже опасные времена.
Пендергаст подошел к Гэвину:
– Мне жаль, сержант. Могу представить, насколько это оскорбительно.
Гэвин кивнул.
– Как вы?.. – начал было он, но замолчал.
Этот вопрос он хотел задать Пендергасту с того самого момента, когда тот рассказал ему о преступлении столетней давности; но даже теперь он не мог заставить себя спросить о подробностях.
– Как я пришел к этой находке? Достаточно сказать, что всю историческую работу на земле проделал Маккул. – Пендергаст махнул в сторону людского муравейника в ложбине. – Вот вам ключевой факт: один или более из нынешних потомков тех старых убийц знали о бойне. Знали и о капитане, которого пытали и замуровали. Среди них мы найдем и современного убийцу. Единственное, что теперь остается, – идентифицировать его… или ее.
К ним подошел Малага, глава команды криминалистов. Он уставился на агента ФБР со своим обычным хмурым выражением:
– Ну вот, агент Пендергаст, благодаря вам у нас работы выше крыши.
– Похоже на то.
Малага провел ладонью по бритой голове:
– Меня интересует одно. К тому времени как я сюда приехал, из ямы было извлечено две дюжины скелетов. Почему вы продолжили раскопки, после того как поняли, что это место преступления?
– Чтобы подтвердить мою теорию, согласно которой здесь произошло не просто убийство, а массовое убийство. Но если вам требуется место преступления, то здесь наверняка осталось еще немало душ, которые ждут, когда откопают их кости. Бедный доктор Фоссрайт немного устал, он не откажется от вашей помощи.
С этими словами он кивнул Малаге и Гэвину, запахнул поплотнее свой плащ, развернулся и двинулся по дюнному полю в сторону огней города.
35
Офис коронера северного подразделения округа Эссекс располагался в отдельном двухэтажном крыле Медицинского центра Ньюберипорта. Когда агент Пендергаст вошел в кабинет патологоанатома, Генри Корнхилл встал из-за стола. Корнхиллу было лет шестьдесят, это был высокий, немного располневший в талии мужчина с рыжеватыми лохмами над ушами. Судя по тому, что в этот ранний час его белый рабочий халат блистал чистотой, патологоанатом еще не приступал к работе.
– Доктор Корнхилл, – поприветствовал его Пендергаст. – Спасибо, что приняли меня.
– О чем разговор. – Коронер указал на стул у противоположной стороны своего стола, и Пендергаст сел. – Насколько я понимаю, вы пришли по поводу Даны Данвуди.
– Да.
– Хотите увидеть тело?
– В этом нет необходимости. Фотографий будет достаточно. Но мне бы хотелось выслушать ваши соображения о причинах смерти.
Патологоанатом нахмурился:
– Причина объясняется в моем официальном отчете.
– Верно. Но меня не интересует ваше официальное мнение. Меня неофициально интересует все, что вы с вашим огромным опытом, возможно, сочли интересным или необычным касательно состояния тела или причины смерти.
– Неофициально, – повторил Корнхилл. – Мы, ученые, обычно не занимаемся досужими домыслами, но некоторые аспекты этого убийства меня действительно заинтриговали.
Пендергаст молча ждал, пока Корнхилл открыл папку, лежащую на доске, внимательно просмотрел бумаги и на несколько секунд погрузился в размышления.
– За неимением лучшего термина я отнес это убийство к разряду грязных. Судя по ссадинам на костяшках пальцев и предплечьях, Данвуди пытался защищаться. – Пауза. – И если позволите мне высказать догадку, я бы сказал, что жертва знала убийцу.
– Почему вы так подумали?
– Потому что все раны находятся спереди. Данвуди стоял лицом к убийце. Первый удар, похоже, ему нанесли по правой стороне лица над челюстной дугой. За этим последовала борьба. Смерть наступила вследствие удара тупым предметом, который практически раздробил лобную и теменную кости вдоль венечного шва.
– А колотые раны?
– То же самое. Всего я насчитал семь, и все опять же в передней части тела. Резаные раны были нанесены после смерти.
– То есть не они стали причиной смерти?
– Несколько колотых ран, судя по кровотечению, возможно, были нанесены при жизни, однако большую часть подобных повреждений причинили мертвому телу. А резаные раны все без исключения появились после смерти. И они не имели достаточной глубины, чтобы вызвать обильное кровотечение. Порезы были поверхностными, чуть ли не осторожными. К смерти они не могли привести.
– Если позволите, обратимся на минуту к другому недавнему убийству – я говорю об историке Моррисе Маккуле.
Корнхилл потянулся за другой папкой:
– Так.
– Здесь причина смерти была совершенно иная – длинное тяжелое лезвие, которое пронзило тело латерально, от одного бока до другого.
– Верно.
– По вашему мнению, Маккул тоже знал убийцу?
Коронер задумался, словно прикидывая, нет ли в этом вопросе подвоха:
– Нет.
– Почему?
– Потому что характер смертельной раны наводит меня на мысль – и опять же неофициально, – что на него напали из засады.
– Понятно. – Пендергаст откинулся на спинку стула, сложил пальцы домиком. – Я нахожу любопытным, доктор, что два этих убийства, имея много общего, в то же время так не похожи.
Корнхилл потер лоб:
– Что вы имеете в виду?
– Одно убийство было задуманным – засада. Другое – спонтанным, его не планировали, оно произошло в результате спора. Одно убийство совершили решительно, тяжелым ножом. В другом же случае колотые раны были не столь уверенными. Но в обоих случаях мы видим сходные порезы, нанесенные на кожу.
Корнхилл продолжал тереть лоб:
– Все верно.
– В случае Маккула порезы наносились на еще живом теле. В случае Данвуди они делались посмертно. Интересно, вам не кажется?
– Переход от предсмертного к посмертному достаточно неопределенен, но я бы согласился с вашим выводом. Вообще-то, мистер Пендергаст, не мое дело размышлять о том, почему были совершены эти убийства.
