«Нет, долой эти мысли!»
– Давай проверим! – Карапакс выскочил на берег, прежде чем она успела возразить, и двинулся к рынку, оставляя изумрудно-зелёным хвостом широкую мокрую полосу на мостовой.
Беда опасливо повертела головой. Ближайшие драконы были заняты своими делами, и на реку никто не смотрел. Невдалеке и правда стоял рослый небесный с красной чешуёй, свысока поглядывая на двух песчаных, одна из которых угрожающе взметнула ядовитый хвост. У обоих песчаных на шее висели медальоны с резным силуэтом какой-то птицы. На булыжниках между ними лежали непонятные розовато-буро-зелёные шары, усеянные шипами.
Выскользнув из воды, Беда поспешила следом за Карапаксом, плотно прижав крылья к бокам и пригибая голову.
– Ты сказал, тридцать! – прорычала большая песчаная. – Такой был уговор!
– Слетайте сами в горы и поищите! – сплюнул небесный. – Да за ваш жалкий мешочек золота больше и не полагается.
– Ладно, давай хоть эти возьмём, – буркнул другой песчаный, поменьше.
– Он будет недоволен, и ты это знаешь!
За несколько шагов до спорящих морской дракончик обернулся и хмуро покачал головой. Вихря здесь нет. Беда тоже остановилась, выбрав самое свободное место, какое могла найти. Всюду пестрели ковры с разложенными товарами, на окнах висели ящики с пышными цветами, а покупатели и продавцы сновали туда-сюда, толкая друг друга и ни о чем не беспокоясь. Опасность могла исходить от кого угодно.
Соваться в городскую сутолоку ещё дальше нечего было и думать. Оставалось лишь снова нырять и продолжать путь.
Тщательно осмотревшись, Беда стала осторожно поворачивать, свернув хвост покомпактнее.
И тут песчаная дракониха, прорычав что-то яростно сквозь зубы, пнула один из шипастых шаров.
Это же кактус, поняла вдруг Беда, заметив сбоку у прыгающего по булыжникам шара остатки корней. Такие не раз попадались ей в горах.
Она подняла взгляд… И увидела вытаращенные в ужасе зелёные глаза Карапакса.
Кактус подкатился к её лапам, коснулся огненной чешуи и взорвался с оглушительным грохотом, превратившись в гигантский клубок огня.
Глава 8
Беда пришла в себя, лишь когда её тело окончательно взбунтовалось и решило не тонуть. Задыхаясь и отплёвываясь, она вынырнула из реки, куда её забросил взрыв, и тут же мучительно закашлялась в густом чёрном дыму.
В глазах щипало, всё застилала мутная пелена, в которой можно было разглядеть лишь силуэты мечущихся по берегу и летающих над крышами вопящих драконов. Несколько обожжённых со стонами барахтались в воде, а на площади среди клубов дыма мерцали язычки пламени.
Чешуя Беды огня не боялась, так что ожогов у неё быть не могло. Отчего же тогда эта дикая боль во всём теле? Оно словно истыкано гвоздями! Кто виноват? Кого сжечь, чтобы не болело?!
А-а-а!!!
Она заревела во всю глотку, но голос потерялся в какофонии хаоса, царившего на рынке.
Из тёмной пелены вдруг вынырнул дракон и бросился в воду почти рядом. Беда с шипением отшатнулась, но тут же узнала изумрудную чешую Карапакса.
Он ошарашенно тряхнул головой.
– Да уж, умеешь ты быть незаметной!
– А кто виноват? Я, что ли? – вновь заревела Беда, корчась от боли. Никогда ещё у неё ничего так не болело. Тело под чешуёй, казалось, грызли тысячи крошечных острых зубов. – Мне больно, больно! Всех ненавижу, всех!!!
– Давай, пока никто тебя не вспомнил, найдём местечко поукромней и разберёмся, – предложил дракончик.
По бокам и лапам его текла струйками кровь. Он забрёл дальше, по шею, и поплыл вверх по течению назад к праздничному мосту.
Каждое движение причиняло муку, но Беда, пересилив себя, заработала крыльями и поплыла следом.
Отыскав крошечный островок невдалеке от моста, где воздух был уже почище, Карапакс, морщась, выполз на илистый берег. Она рухнула поодаль прямо на кусты и тростник. Вся растительность мигом превратилась в чёрную обугленную массу, но сейчас было не до того. Боль не прекращалась. Наверное, так чувствовали себя драконы, сгоравшие от огненной чешуи.
– Что это такое было? – простонала Беда. – Что?
– Кактус «драконье пламя». – Дракончик полез себе под крыло, нащупывая какой-то окровавленный комок, торчащий из чешуи. – Такой же, как взорвали тогда в исторической пещере… Не понимаю, кому он понадобился теперь, когда война закончилась?
Даже не один, вспомнила Беда, а целых тридцать! Кому бы они ни понадобились, этот кто-то непременно познакомится с её когтями, очень близко и очень скоро!
Шипя от боли Карапакс сжал странный комок когтями и вырвал из раны.
– Таких вот шариков с шипами, – показал он, – в кактусе видимо-невидимо, и при взрыве они разлетаются – это его семена. У тебя в чешуе их сейчас полно, ты стояла ближе всех… но как я вытащу, до тебя же не… ой! – Он умолк, тараща глаза.
– Что ещё? – нахмурилась она, чувствуя себя немного лучше – может быть, потому, что вылезла из воды.
– Они горят! Твоя чешуя сама их выжигает.
Беда вытянула лапу и успела разглядеть такой же колючий шарик, застрявший между чешуйками. В тот же миг он вспыхнул и рассыпался чёрным пеплом.
– Вот и славно! – рыкнула она. – Сдохни, поганое растение! Пусть твои корни вечно мучаются от жажды, а семена находят только огненную смерть, пока ты начисто не вымрешь! Ненавижу!
– Страх какой, – покачал головой Карапакс. – Ты вообще когда-нибудь испытываешь добрые чувства?
Она не совсем поняла, что он имеет в виду, и вместо ответа обернулась в сторону рынка, над которым поднимался столбом чёрный дым.
– А там, при взрыве… ты не знаешь… ну…
– Не думаю, что кто-то погиб, – серьёзно ответил дракончик. – Думаю, ты приняла на себя почти весь огонь и большую часть семян. Раненых я точно видел, но ничего похожего на…
– На Сердолику, – кивнула она, стараясь скрыть облегчение в голосе. Интересно, а будь там жертвы, простил бы её Глин? Хоть напрямую и не виновата, сунулась же она в город, зная об опасности. – Так или иначе, кому пришло в голову раскладывать прямо на улице взрывчатые кактусы? Их мог случайно поджечь кто угодно!
– Ну… морские не могли, – задумчиво произнёс Карапакс, – и ледяные тоже… Кстати, теперь мы знаем, что ещё не может убить тебя!
– Нельзя такое разрешать! – упрямо продолжала Беда. Она пошевелила хвостом и лапами, проверяя, не осталось ли колючек, но они, похоже, сгорели все. – Получается, здесь и меч кому хочешь продадут?
– М-м… наверное, – пожал крыльями морской и вновь поморщился. Ещё один окровавленный шип застрял в хвосте, но глубоко, когтями не ухватить.
