– Ты имеешь в виду ту радужную, что прилетала с ледяным принцем? – спросил он наконец. – Значит, она жива?
– А ты хотел убить? – нахмурилась в свою очередь Беда. – Серьёзно? Она же ещё совсем дракончик.
– Она радужная! – прошипел он. – Такая же, как те, что издевались надо мной… И тоже смеялась бы и издевалась, встреться мы тогда.
– Ну и ну… – Беда попыталась вспомнить яркую красочную малышку. – Как можно ненавидеть радужных? Они же такие безобидные… Это всё равно что ненавидеть каких-нибудь гусениц.
– Гусениц я тоже недолюбливаю, – хмыкнул Хамелеон. – Гадость ползучая, фу!
Казалось бы, из всех драконов на свете ей легче всех было понять ярость и обиду отверженного и его стремление отомстить. Тем более что он ей отец, а с Кинкажу она вообще не знакома. Ей положено быть на его стороне.
Тем не менее нападать на Кинкажу – бессмысленно и жестоко… всё равно что ранить маленького принца.
Беда глянула через плечо на Утёса… И в панике вскочила, обшаривая глазами пустое помещение.
Небесный принц исчез.
Глава 16
– Утёс! – крикнула Беда. – Утёс, ты где?
Хамелеон в ужасе поднял крылья.
– Куда он мог подеваться?
Беда обежала площадку кругом. Неужели скатился во сне и упал? Падать было очень, очень высоко. Но тогда они услышали бы крик!
Она в отчаянии вглядывалась в блестящие мокрые скалы и крыши далеко внизу… И вдруг заметила в тумане машущие крылышки тёмно-красного цвета.
– Он улетел!
– Маленький врун! – заревел Хамелеон и прыгнул с площадки, разворачивая крылья. – Вперёд, за ним!
– Вообще-то, известно, что драконята учатся летать очень рано, – заметила Беда, догоняя отца. Ветер завывал между каменными стенами, дождь барабанил по чешуе всё сильнее. – Просто королева их терпеть не может и сторонится как чумы, вот и не знала… А то бы велела приковать.
– Хватит болтовни! – крикнул Хамелеон сквозь раскаты грома. – Если не догоним, нам крышка. Упустим дворец, и Пурпур убьёт обоих.
Не посмеет, подумала Беда. Ну а если всё-таки попробует, так ожерелье можно и снять. Огненная чешуя всегда наготове.
Кулон болтался на шее, мерно ударяясь в грудь под взмахи крыльев. Заключённый в нём кусочек свитка с заклятием делал чешую нормальной. Беда не видела, как отец писал его. Должно быть, приготовил ещё до первой встречи – потому что любил свою дочь и понимал, как тяжко отличаться от других. Знал, что она захочет стать как все.
И всё же… всё же во всём этом упорно ощущалась какая-то неправильность.
Малютка Утёс впереди глянул через плечо на преследователей, пискнул в ужасе и метнулся к ближайшему дворцовому окну, где и скрылся. К несчастью, дракону постарше туда было уже не пролезть.
Хамелеон был вне себя от ярости.
– Ты же знаешь дворец! – крикнул он, в бешенстве хлестнув хвостом по каменной кладке. – Что там внутри? Как туда попасть?
Беда смахнула с глаз дождевые капли и огляделась. Ход в крытой крепостной стене вёл в главную башню с тронным и главным залами… И тюрьмой, куда заключили Рубин.
– Туда! – показала она наверх и захлопала крыльями, набирая высоту.
Через открытую стену тронного зала проникать было рискованно. Если там сидела Пурпур, пришлось бы объясняться. Лучше всего – через открытую крышу многоярусного главного зала, как тогда, спасая Кречет с… Беда тряхнула головой, но память снова отказывала. С кем она спасала мать? Да что же такое творится!
Тем не менее, поднимаясь в воздух вдоль стены, она будто вновь испытала то головокружительное чувство свободы, смешанное с ужасом и надеждой, хотя сейчас всё складывалось совсем по-другому.
Беда обернулась… И вдруг поняла, что почему-то ожидала увидеть не отца, а кого-то другого. Кого? Странно.
Нырнув под крышу, они стали спускаться кругами. Огромный главный зал оказался таким же жутковато пустым, как и весь дворец. Лишь несколько драконов высунулись из дверей на шум крыльев, но тут же спрятались обратно. Сонная стражница на посту у двери в тронный зал даже не обернулась.
Рубин сидела за толстой решёткой на самом дне многоярусного зала. Здесь королева обычно держала главных своих недругов. Должно быть, решётку уже починили, подумала Беда, вспомнив, как плавились когда-то металлические прутья под её когтями.
Тюрьму сторожили двое драконов, больше походившие на тюремщиков, чем на стражей. Они с тревогой задрали головы, уставившись на Беду с Хамелеоном, и не заметили крошечную тёмно-красную фигурку, метнувшуюся из бокового прохода.
Маленький принц успел раньше всех. Упав на металлические прутья, он протянул между ними лапы и отчаянно ухватился за чешую матери.
– Утёс! – воскликнула она, с ужасом глядя на меднокрылую. – В сторону, быстро!
Прежде чем Беда успела спуститься, Рубин вдруг легко откинула прутья и вылетела наружу.
Решётка была не заперта!
А может, её и не чинили, подумала Беда. Скорее всего. Рубин не собиралась использовать тюрьму по назначению, а солдаты, что отводили её сюда, только сделали вид, что заперли узницу.
Значит, Рубин ещё не сдалась, и вовсе она не серая мышь, как считает Пурпур. Интересно, в чём ещё ошибается королева?
Солдаты-тюремщики расправили крылья и храбро преградили путь Беде, заслоняя Рубин, которая подхватила принца на лапы.
– Я знала, что ты сумеешь! – воскликнула она, обнимая сына. – Мой умненький, любименький лунный лучик!
– Я не лучик! – гордо надулся малютка, прижимаясь к её груди. – Сегодня я самый секретный летучий агент, я спасаю мир!
– Конечно, Утёсик, конечно.
Стены зала внезапно потряс оглушительный рёв. Невольно сжавшись, Беда зажала уши. Рёв был хорошо знаком ей с детства и предвещал долгие разборки с оскорблениями и самые суровые наказания. По понятным причинам Пурпур никогда не била воспитанницу, однако находила немало других способов отравить ей жизнь.
Алые крылья огромной драконихи распростёрлись над головой, заполняя всё поле зрения. Казалось, королева появилась сразу отовсюду.
– Нет!!! – прогремела она, облетая стражников и бросаясь на дочь и внука.
Все трое врезались в стену, и, прежде чем Рубин успела подняться, старая королева схватила её за горло и прижала к каменной кладке. Малютка в ужасе забился под крыло матери, и та обняла его, вызывающе глядя на Пурпур.
– Считаешь себя самой хитрой, жалкое ничтожество? – прошипела королева. – А знаешь, что я сделаю с твоим дракончиком, когда убью тебя? Он вырастет в страхе и будет верным мне и только мне! Даже имя твоё забудет, и станет выполнять все мои приказы!
