– Зачем ты это сделала?
– Разве непонятно? Чтобы измениться, Империи требовались огромные потрясения. По-другому у нас никогда бы не получилось отменить закон эскринас.
Император внезапно схватил меня за плечи, встряхнул:
– Я ведь обещал тебе отменить закон! Обещал! Зачем? Если ты действительно это сделала… Это ведь предательство, Сибрэйль, ты предала свой народ, меня.
– Я не предавала вас, Ваше Величество. Вас – точно нет! Вспомните историю, до Огненных Князей на троне сидела ветренная династия! Вспомните, как ваш предок занял трон Империи!
– Его поддержали многие саганы.
– А почему они его поддержали? Мы, ветренники, всегда не любили несвободу, и Натариз, последний ветренный император, в конце концов принял решение запретить право эскринас. При ветренниках эскринас еще был правом. Законом он стал уже при огненных. Думаете, вам бы простили отмену этого закона? Господа Крорны, я слыхала, издавна мечтают о троне.
– Я бы справился с бунтовщиками, – процедил император. – Я даже Жреческий совет смог разогнать!
– Ага, то есть вы признаете, что бунт был бы в любом случае, и все равно бы лилась кровь саган. Ну, или бунта не было бы, а наша дочь, Ардана, жила бы в кандалах браслета, и ее дочь, и дочь ее дочери…
Авердан зашипел, разжал руки, отпуская меня.
– Я преступница, Ваше Величество, не отрицаю. Прикажете умереть, Ваше Величество?
Император брел по прибережной гальке, отшвыривая мыском ботинка мелкие камушки. Горько засмеялся:
– Я всегда знал, что ты одна равна мне, что ты одна достойна носить титул Владычицы Мира. Я знал, что женщин, равных тебе, нет. Чего же я ждал, что ты столько лет будешь сидеть сложа руки? Наверное, тебя и впрямь стоит убить. Ты опасна.
– Как прикажете, Ваше Величество. Только ничего не рассказывайте Ардане.
Он покачал головой.
– Нет, это ты мне ничего не рассказывай больше.
Подошел, взял меня за подбородок.
– Ты слышала? Я больше не хочу знать ни одной твоей тайны. Справляйся со своею совестью как-нибудь сама. Мне своих грехов довольно.
– Я сделаю все, что вы прикажете, Ваше Величество. Мне остаться во дворце, или, быть может, лучше покинуть Империю?
Император вздохнул:
– Собирайся, мы едем в Хальгу, на трехдневные песнопения Богине. Заодно представлю тебя жрецам. Только больше ни слова не говори мне о своем прошлом.
Он все косился на меня с подозрением, будто ждал очередной каверзы. Зря. Это была моя последняя «шутка». Мне так хочется прожить еще несколько лет с Арданой и моим императором. Я очень надеюсь, что у меня есть в запасе хотя бы год. Ведь на самом деле мой приговор уже подписан. Самою природой. Нет, наша, человеческая или саганья, справедливость, понятия «греха», «вины» и так далее тут ни при чем. У природы свои законы.
Сегодня я сильнейший из ныне живущих магов. Моя магия сильнее даже меня самой. Я чувствую взмах крыла чайки за тысячи километров от меня, я могу одним выдохом родить ураган, что сокрушит полстраны. Я могу перелететь океан за сутки, с Арданой на руках. Могу ворваться в сон любого из ветренников и к некоторым людям. Я отпаиваю хворых моей силой, отдавая все до капли, и смертельно больные встают с кровати, но чаша моя, лишь на миг опустев, наполняется вновь.
За могущество надо платить. Каждый раз, засыпая, я боюсь не проснуться: с каждым пробуждением все сложней вспомнить свое человеческое прошлое и лица родных. Тело мое кажется неуклюжим, лишним, не хочется в него возвращаться. Как будто я – уже не я. Как будто моя человеческая сущность, память прошлой жизни – всего лишь пена, рябь на глади бесконечного океана. И каждый день эта пена тает…
Я знаю, что дни мои сочтены. Настанет тот миг, когда я не смогу вспомнить имени дочери, когда не захочу вернуться из полета на землю, когда смертное тело мое более не способно будет удерживать в себе бурю и порвется, как ветхая тряпка. Я растворюсь в воздушном океане планеты и стану ветром. Но пока я еще человек, я сражаюсь. Каждое утро по осколкам собираю мозаику воспоминаний. Не снимая, ношу браслет-эскринас, но даже он не в силах удержать мой ветер.
