Он выловил мое запястье из воды, щелкнул браслетом-эскринас. Торжествующе взвыл ветер. Его Величество вышел из комнаты.
Император с грохотом ставит чашку на блюдце. Вздрагиваю, еще ниже опускаю голову.
– Почему вы молчите, л’лэарди Верана? Вы чем-то недовольны?
– Нет, Ваше Величество.
Я очень недовольна собой. Я уважала себя как первую деву-мага, сагану, которая самостоятельно решает свою судьбу, в конце концов, как человека, у которого в жизни есть Цель, и он идет к ней сквозь любые препятствия. А сейчас что? Только всех перебаламутила, причинила кучу неприятностей маме и Дану, всех близких подставила под удар и – ничего не добилась. Позорнейше проиграла. Осталась в живых только благодаря милости мужчины, которого обидела и унизила на глазах у подданных. У императора сбежала невеста! Какая мерзость. Ненавижу себя.
– Тогда почему вы сидите перед вашим императором с такой кислой миной?!
Он редко повышал голос. Почти никогда.
– Простите, Ваше Величество.
Он имеет полное право на меня кричать.
– О, вы сказали «простите»? Неужели я не ослышался?
– Я не вправе просить вашего прощения.
– Вот как? Оскорблять меня вы были вправе. Нарушать законы Империи и мои приказы. Устроить неслыханный скандал на глазах у всего мира! А когда дело дошло до последствий ваших поступков, вдруг вспомнили, что «не вправе»! Какая трогательная щепетильность!
– Я приму любое ваше наказание.
– Вот как? Где же ваша знаменитая дерзость? Испарилась перед лицом смертной казни?
По золотой ряби травяного чая плыли какие-то мелкие белые цветы. Их запах меня успокаивал. Вам не удастся задеть меня сильнее, чем уже задели, Ваше Величество.
– Раньше, когда я читала книги, всегда недоумевала, почему некоторые герои говорят: «Хотел бы умереть в бою». Что хорошего-то? А теперь поняла, что по сравнению с бессонной ночью в вонючей келье, пока ждешь последнего утра и вспоминаешь слезы мамы, лучше умереть в бою. Ни о чем не думаешь. Значение имеет только текущее мгновение. Не успеваешь понять серьезность раны, рвешься в бой – и всего один шаг из Ярости в Спокойствие.
Стиснул губы, сделал движение, будто хотел подняться. Но остался сидеть.
– Мне сказали, что вы сражались с л’лэардами с помощью стихийного оружия, рассекли одному лицо и даже летали. Это правда?
– Да! – сказала с проблеском гордости.
– Покажите крылья.
Я нерешительно поднялась из-за стола, вышла на середину комнаты. В этом месте нет окон – за день, пока император отсутствовал, я успела осмотреть все доступные помещения. Воздух сухой и невкусный. Тонны земли и камня давят на плечи. Пытаюсь вспомнить, что чувствовала, когда взлетела.
Эти крылья существуют только в полете. Прыгаю. Головой ударяюсь о низкий потолок, с криком падаю на пол. Но на какой-то миг они появились!
– Тут слишком тесно. Меня ведь никто не учил, как правильно летать, – пытаюсь оправдаться.
– У вас платье на спине в клочьях и порезы на коже. Это всегда так? – Авердан уселся рядом на пол, полез рассматривать спину.
– Я не знаю, как должно быть правильно. У меня были очень большие крылья, сильные. Их бы хватило, чтобы перелететь океан. Но у меня не хватило бы сил.
Император со вздохом откинул голову на спинку кресла.
– Я слишком устал, чтобы ругать вас.
– Как вам удалось отменить казнь? Вы же говорили, что это невозможно.
– Я был очень зол. Вы разве не заслуживаете смерти? Это обычное наказание за предательство императора.
Я взял вину на себя. Сказал, что в день последнего бала невест, на ужине, вас кто-то отравил, с помощью чужой стихии вас спасти не удавалось, и я собственным произволом приказал снять эскринас. Ночью вас отвезли домой, утром родственники не проследили, чтобы вы надели браслет обратно, и безумие стихии толкнуло вас на побег. Ваша семья согласилась подтвердить эту версию.
– Спасибо вам, – я сжала его руку.
Какие беспомощные эти два слова по сравнению с тем, что я чувствовала на самом деле!
– Из-за вас пострадали случайные саганы. Генерал Риннэн и л’лэард Эльяс были вынуждены съесть одну тарелку живых ядовитых пауков на двоих. Из-за последнего паука едва не вызвали друг друга на дуэль. Посол Версара был так впечатлен, что побежал писать своему королю просьбу об отставке. Мне принес промокашку с письма его помощник.
– А почему генерал Риннэн и отец Л’лэарди Эльяс ели пауков?
– За неуважительные высказывания в присутствии моего императорского величества. Папа всегда так делал.
Я прижала кулак к губам.
– Я не знала, что при дворе такие обычаи…
– Не волнуйтесь. За то, что вы натворили, следовало бы не вас кормить, а пауков накормить вами.
– Ваше Величество, что со мной будет?
Он помолчал.
– У вас есть неделя в этой крепости, чтобы успеть налетаться.
– А потом что?
– Я еще не решил, кого хочу вами наказать. Или сына л’лэарда Эльяса, или одного надоедливого камердинера, служившего моему отцу. Вы же понимаете, что после всего случившегося вы не можете стать моей женой?
– Я понимаю, – сказала внезапно севшим голосом.
Ну конечно. Мир рухнул в черное безмолвие. Я перестала слышать звуки, перестала видеть его лицо. Все же хотелось бы мне умереть в бою. Это хорошая смерть.
Мерзость. Воины не бывают подстилками. Пусть слабая, глупая, проигравшая, пять минут своей жизни я была воином. Вчера, съежившись на полу кельи, просила всего пять минут простых земных удовольствий. Получила целую неделю. Не так уж и плохо.
– Благодарю вас, Ваше Величество. За эту неделю.
Повернул голову, чуть удивленно пожал плечами.
– Ну так отблагодари. Развлеки меня. Не зря же я тебя спасал. Станцуй.
– Танцевать? – Покорно вышла на середину комнаты. Нерешительно потопталась.
Я приняла решение быть смиренной и покорной, но танцевать сейчас правда не смогу. Тело не слушается, оно мне самой неприятно.
– Я не училась танцевать. Ваше Величество, давайте я вам плечи помассирую? – нашлась.
Не ответил. Встала на колени рядом с ним, запустила пальцы под полурасстегнутый воротник. Повернулся спиной, чтобы мне было удобнее, о чем-то задумался.
– Как меня нашли, Ваше Величество? Я ведь даже травой, кхасисом обсыпалась, чтобы отбить гончим ящерам нюх, если их пустят по моему следу.
Скривился.
– Я поставил воздушника-невидимку охранять ваш дом. Для вашей же безопасности. Он увидел, как выходит, пряча лицо, странный парень-воздушник. Счел подозрительным. Запомнил, в какой вы сели экипаж и куда приказали ехать, но дольше отлучаться от охраны не рискнул. Тем временем в доме обнаружили вашу пропажу.
