– Проверяет? – тихо спросил Ласэн.
– Не понимаю, о чем ты, – сказала я, старательно изображая скуку.
Ласэн наградил меня понимающим взглядом и вышел в переднюю. Он сдернул с крючка тяжелый плащ, надел его, обмотал шею шарфом.
– Большая коробка для тебя. Поменьше – для нее.
Я не сразу сообразила, что речь идет о подарках. Обе коробки были упакованы в красивую серебристую бумагу и перевязаны синими ленточками с бантами.
Я хотела поблагодарить Ласэна, но его уже не было.
Элайну я нашла на кухне. Она стерегла закипающий чайник.
– Чаепития не будет. Ласэн ушел, – сказала я.
На кухне мы остались одни.
Элайна молча сняла чайник с огня.
Я не сердилась на сестру. Уж если на кого и сердиться, то на себя. И все же я сказала:
– Неужели ты не могла переброситься с ним хотя бы несколькими словами? Поздравить с праздником?
Чайник теперь стоял на каменной подставке. Элайна разглядывала узоры пара, поднимавшиеся из носика.
– Ласэн принес тебе подарок.
Она повернулась ко мне. Карие глаза Элайны, обычно кроткие, глядели непривычно жестко.
– И это дает ему право рассчитывать на мое время и признательность?
– Нет, конечно. Но он – хороший чел… хороший мужчина.
Невзирая на злые слова, брошенные в гостиной. Невзирая на всю чушь с Отрядом изгнанников.
– Он заботится о тебе.
– Он меня не знает.
– Ты не даешь ему возможности хотя бы попытаться тебя узнать.
Элайна поджала губы. Глядя со стороны, никто бы не догадался, что она сердится.
– Мне не нужна истинная пара. И мужчина мне не нужен.
Я знала, что это не так. Нужен. Но человеческий.
Я напомнила себе про День зимнего солнцестояния. Праздник, когда все смеются и веселятся, а не ведут сражения, отбиваясь справа и слева.
– Знаю, что не нужен. Но…
Я запнулась. Пусть Ласэн и был истинной парой Элайны, но это не означало, что он вправе требовать от нее признательности и рассчитывать на ее время. Элайна – не рабыня. Она в состоянии сама сделать выбор и принять решение.
– Он хороший мужчина, – повторила я. – И я всего лишь… всего лишь…
Давно меня не охватывало такое косноязычие.
– Мне тяжело видеть вас обоих несчастными.
Элайна смотрела на разделочный стол, на выпечку, ждущую встречи с духовкой, на остывающий чайник.
– Я знаю, – сказала она.
Продолжать разговор не имело смысла. Я коснулась ее плеча и покинула кухню. Элайна молча посмотрела мне вслед.
Подойдя к лестнице, я обнаружила проснувшуюся Мор. Она сидела на нижней ступеньке, облачившись в просторные штаны персикового цвета и толстую белую кофту. Так любила одеваться Амрена, да и я тоже.
Мор сумрачно улыбнулась, качнув золотыми сережками.
– Выпить желаешь? – спросила она, и рядом тут же возникли графин и пара бокалов.
Никогда еще я не чувствовала такой потребности выпить, как сейчас.
– Хочу!
Я села на дубовую ступеньку, глотнула янтарный напиток. Выпитое обожгло горло и приятно согрело живот.
– Хочешь совет? – вдруг спросила Мор.
Я толком не знала, но кивнула.
– Не лезь ты в их дела, – сказала она, сделав изрядный глоток. – Они оба не готовы, сколько бы подарков он сюда ни таскал.
– Шпионские привычки заразительны, – буркнула я.
Мор невозмутимо уперлась спиной в ступеньки.
– Пусть он живет со своим Отрядом изгнанников. Пусть по-своему разбирается с Тамлином. Пусть, наконец, сам решает, где он хочет быть и с кем. Все то же самое относится к твоей сестре.
Мор была права.
– Знаю, ты до сих пор коришь себя за то, что сестры искупались в Котле, – продолжала Мор, пихнув меня коленом. – И потому теперь, когда они оказались здесь, ты пытаешься наладить их жизнь.
– Я всегда этого хотела, – хмуро призналась я.
Мор криво усмехнулась:
– За это мы тебя и любим. И они тоже.
Насчет Несты я сомневалась.
– Имей терпение, – продолжала Мор. – Все разрешится само собой. Так всегда бывает.
И в этом она была права.
Я вновь наполнила бокал, поставила хрустальный графин на ступеньку и с наслаждением выпила обжигающий напиток.
– Я хочу, чтобы они были счастливы. Все.
– Они и будут счастливы.
Эти простые слова Мор произнесла с такой непоколебимой уверенностью, что я ей поверила.
Выпивка расслабила меня, и я решилась на вопрос, который в трезвом состоянии не задала бы:
– А ты – ты счастлива?
Мор поняла вопрос. Она лишь улыбнулась, качнув бокалом.
– Сегодня праздник. Я со своей семьей. Пью то, что мне нравится. Я очень счастлива.
Она умело уклонилась от ответа, но меня не тянуло допытываться. Я чокнулась с ней и сказала:
– Раз уж мы заговорили о семье… Где носит ее мужскую часть?
Карие глаза Мор озорно вспыхнули.
– Он ничего тебе не рассказал?
– О чем он должен был мне рассказать? – спросила я, перестав улыбаться.
– О том, что они делают утром каждого Дня зимнего солнцестояния.
– Я уже волнуюсь.
Мор оставила бокал и схватила меня за руку:
– Сейчас покажу.
Я не успела и рта раскрыть, как она совершила переброс.
Вокруг ослепительно светило солнце. Было отчаянно холодно. Слишком холодно для наших кофт и штанов.
Снег. Солнце. Ветер. Горы.
И хижина. Та самая.
Мор указала на вершину горы, представлявшую собой бесконечное заснеженное поле. Все, как и в прошлый раз. Нет, не все. Тогда на вершине лежал ровный снежный покров. А сейчас…
– Никак, это снежные крепости?
Мор кивнула.
Над полем пролетело что-то белое, сверкающее и твердое.
Окрестные горы отразили вопль Кассиана:
– Получай, придурок!
Ответный смех Риза был ярче, чем солнце на снегу.
Мор соорудила невидимый купол, защищавший нас от пронизывающего ветра. Я тем временем рассматривала три снежные стены, окаймлявшие поле. К сожалению, магический купол почти не защищал от холода.
– У них – снежное побоище?
Она снова кивнула.
