Элайне я выбрала теплую голубую жилетку для садовых работ ранней весной и поздней осенью.
Что же касается подарков Кассиану, Азриелю и Мор…
Кряхтя, я вытащила из-под коробок и пакетов три завернутые в тонкую ткань картины. Затем ждала, переминаясь с ноги на ногу, пока все трое развернут картины.
Они смотрели и улыбались.
Картины. Других идей для подарков этой троице у меня не было. На картинах я собрала эпизоды жизни каждого. О содержании картин все трое дружно молчали, но каждый поблагодарил меня, поцеловав в щеку.
Четвертая картина предназначалась Ризу. Ее вручить я не успела, ибо пришлось открывать подарки, сваленные передо мной.
Амрена подарила мне старинный манускрипт с изумительными цветными рисунками. Азриель раздобыл на континенте краски редких и очень живых оттенков. От Кассиана я получила ножны для меча. Теперь оружие можно было носить на спине, как делали настоящие иллирианские воины. Элайна подарила несколько изящных щеток для волос с моими инициалами и гербом Двора ночи на ручках. Мор, зная, что у меня частенько мерзнут ноги, подарила чудесные ярко-розовые шлепанцы на меховой подкладке.
И ничего от Несты, но меня это ничуть не огорчало.
Пока все разглядывали подарки, я достала картину, написанную для Риза. Он стоял в эркере, смотрел в заснеженную темноту и улыбался. В прошлом году он праздновал свой первый День зимнего солнцестояния после заточения у Амаранты. В нынешнем – второй. Я не хотела знать, как он все это вынес и что происходило в каждый из сорока девяти загубленных праздничных дней.
Риз разворачивал мой подарок с особой тщательностью, держа картину так, чтобы другие ее не видели. Я следила за его взглядом, скользившим по полотну. Потом у него дрогнул кадык.
– Надеюсь, ты не изобразила какую-нибудь домашнюю зверюшку, – сказал Кассиан, вставая у меня за спиной и вытягивая шею.
– Не подглядывай, – шикнула я, отпихнув его.
Лицо Риза стало серьезным. Звезды в глазах ярко вспыхнули.
– Спасибо.
Все вокруг заговорили чуть громче, делая вид, что поглощены беседой. Нам не хотели мешать.
– Не представляю, куда ты повесишь эту картину, но мне захотелось ее написать. Для тебя, – сказала я.
Картина не предназначалась для чужих глаз. Это была моя изнанка, перенесенная на холст. То, что когда-то показал мне Урбос: существо, обитающее внутри меня; полное ненависти, сожаления, любви и самопожертвования. Существо, бывающее жестоким и смелым, печальным и радостным.
Я дарила Ризу себя. Такую, какой меня, кроме него, никто не видел и никто не понял бы. Только он.
– Как прекрасно, – хриплым, срывающимся голосом произнес он.
Я сморгнула навернувшиеся слезы и подставила губы для поцелуя. «До чего же ты красивая», – прошептал он по связующей нити.
«И ты тоже».
«Знаю. Согласен».
«Нахал», – засмеялась я, отстраняясь от него.
Я вспомнила о подарках Ласэна и открыла коробку со своим. Оказалось, это подарок для нас с Ризом – три бутылки очень крепкого вина. «Вам это понадобится», – гласила записка.
Я протянула Элайне подарок для нее. Сестра, открыв коробку, сразу перестала улыбаться.
– Заколдованные перчатки, – прочла она вслух надпись на изящной открытке. – При работе в саду они не рвутся, а руки в них не потеют.
Едва взглянув на подарок, Элайна отодвинула коробку. А я подумала, что они с Ласэном по-разному смотрят на работу в саду. Ласэн заботился о чистоте и сохранности ее рук, а для Элайны вспотевшие, перепачканные землей, исцарапанные руки были доказательством ее труда. Частью радости от возни с садом.
Мои размышления прервал пронзительный вопль Амрены. Она добралась до подарка Риза – коробочек, где переливались драгоценные камни. Бурная радость утихла, когда Амрена открыла подарок Вариана. Мы так и не узнали о содержимом шкатулочки, но улыбка, предназначенная принцу, была на удивление теплой.
Заметив на столике у окна изящно завернутую коробочку, Мор взяла ее в руки, прочитала имя и крикнула:
– Аз, а ты не все подарки взял.
«Певец теней» удивленно протянул руку за подарком.
– Это от меня, – сообщила Элайна, говорившая с Нестой.
В лице Азриеля ничего не изменилось. Он даже не улыбнулся.
– Маджа сделала по моей просьбе, – пояснила Элайна.
Услышав имя семейной целительницы, Азриель наморщил лоб.
– Порошок можно смешивать с любым питьем.
Азриель молчал.
Элайна закусила губу, потом робко улыбнулась:
– Это снадобье от головной боли. А то тебя все допекают и ты часто трешь виски.
И снова молчание. Потом Азриель запрокинул голову и захохотал.
Я и не подозревала, что он способен весело, заразительно смеяться. Его смех был искренним, без желания подыграть Элайне. Кассиан с Ризом тоже засмеялись. Риз выхватил у него стеклянный пузырек и стал внимательно разглядывать.
– Замечательно. Ты спасла Аза, – заявил Кассиан.
Элайна снова улыбнулась, втянув голову в плечи.
– Спасибо, Элайна, – поблагодарил ее Азриель.
Я впервые видела его глаза сверкающими. Я всегда считала их светло-карими и до этого мгновения не замечала изумрудно-зеленых искорок.
– Мне твое снадобье очень пригодится.
– Надо же, мы его допекаем, – сказал Кассиан и снова засмеялся.
Неста настороженно наблюдала за нашим весельем. Если бы не Элайна, она осталась бы без подарка. Я уловила напряженность Несты. Причиной были не слова, а Элайна, смеющаяся над нашими шутками. Вместе с нами.
Казалось, Неста смотрит на нас через окно, по-прежнему стоя на крыльце.
И все же я заставила себя улыбнуться. Засмеялась вместе со всеми, украдкой поглядев на Кассиана. Чувствовалось, что и ему не до смеха.
Праздничный обед длился весь вечер и продолжился ночью. Смех перемежался звоном бокалов. Неста почти ничего не ела и участия в разговорах не принимала. Элайна пыталась ее разговорить, но получала односложные ответы.
Часы пробили два ночи. За столом уже зевали. Первыми ушли Амрена и Вариан. Принц в обеих руках уносил ее подарки. Амрена шла налегке, наслаждаясь новой горностаевой шубой. Еще один подарок Вариана в дополнение к шкатулочке.
Неста перебралась в гостиную, где просидела еще полчаса, затем пожелала Элайне спокойной ночи, чмокнула сестру в макушку и двинулась к выходу.
Кассиан, сидевший на диване с Мор, Ризом и Азриелем, даже не шевельнулся. Зато я встала и поспешила в переднюю, где Неста заматывала шею шарфом.
– Вот, возьми, – сказала я, протягивая ей деньги.
