– Доброго дня, Фисс. Мы к Мердосу. Проводишь? – Лиандр протянул сладкий пирог.
Этот ритуал был неизменен. Только так можно было пройти в Долину. Если проводник не ждал гостей и не сопровождал их – за деревом был тот же лес. Фисс получал за свою работу угощение. Откусывал кусочек, блаженно щурился, а остальное отдавал животным и птицам. Пока длился пир – фавн играл свою красивую песню…
Старый Мердос жил у самой реки. В этом месте лес был густым и темным. Фиолетовые тени тянулись к демонам, стараясь напугать непрошеных гостей.
– Все-таки пришли… – низкий хриплый голос застал их врасплох. Синий дым трубки сладко пах спелыми яблоками. Фавн курил, выпуская ровные, аккуратные колечки, что медленно таяли над серебристыми кудрями. Лицо предсказателя было почти черным. Может, от старости, а может от того, что он все время курил свою трубку.
– Мердос, – начала Руфаль, но фавн замотал головой:
– Знаю. Все знаю… Проходите, – что у порога-то стоять.
Фавны жили в землянках, под массивными деревьями, у самых корней. Деревья-дома были выше остальных, их кроны – пышнее, плоды – крупнее и слаще. Результат Договора.
Фавны заботились о деревьях, птицах и цветах. Те отвечали им тем же. Вот и вся магия. В долине цвели сады, светило солнце. Дождь, будто заботливый садовник, шел строго по расписанию – жители долины играли Песню дождя.
Руфаль отлично помнила, как пришла сюда первый раз. Принять Дар Мердоса – Флакон Жизни Аль. Синее-синее небо, земля усыпана белыми лепестками. Вишня в цвету. Это было… незабываемо. Она помнила, как Лорри принес от Мердоса корзину груш – сладких, ароматных. Таких чудесных плодов она никогда не ела. Сын уверял, что они с дерева, под которым живет старейший.
А сейчас… Демоница подняла голову. Яблоня. Огромная старая яблоня. Яблоками пах дым трубки Мердоса. Яблоками пахло внутри.
Королева согнулась в три погибели, чтобы пройти в дом. Демоны были выше фавнов почти вдвое. Большая глиняная плошка с водой уже стояла на столе. Пол устлан мягкими золотыми иголками. В куске коры, наполненной пчелиным воском, нервно плясал огонек.
Лиандр вспомнил, как однажды фавны угощали его дарами Долины Золотых Елей. Жидкое золото пахло вишней, грушами и сливой, оно светилось изнутри и дарило счастье. Свеча Мердоса пахла тем медом.
– Подожди наверху, – буркнули ему.
Лиандр вышел на воздух, присел на траву. Он знал, что Мердос его выгонит. Старый фавн всегда читал судьбы детей только при матери. Но ничего. Главное – быть здесь, рядом. Рядом с Руфаль.
– Папа. Я никогда не думала, что бабушка. Ты представляешь? Она-то.
Голос Джен просто звенел от восторга. Алан улыбался – вот так иногда стоит показать себя с другой стороны. И сделать что-то такое, чего от тебя уж точно не ожидали.
– Ба эту политологию знает – ух. И мне все объяснила. Вот у нее получилось понятно. Мы вместе эссе писали. Я никогда не думала, что городу магов так тяжело встраиваться в систему взаимоотношений между странами.
– Мама… – с нежностью в голосе проговорил Алан. – С одной стороны, сильный маг. Если бы она все не забросила, то наверняка бы входила в Совет Тринадцати. А с другой стороны, она – королева Ярборро. Ей ли не знать, политологию. Цени. Повезло тебе с бабушкой.
– Но она ведь… счастлива? – подняла на него зеленые глаза его умненькая дочь.
– Маму невозможно заставить делать то, чего она не хочет. Значит…
– А ты как провел день?
– Мы с отцом объезжали один из горных районов. Шахты смотрели. – Быстро ответил магистр. – Странно, но мы сегодня не поругались. Хотя провели бок о бок целый день.
И они замолчали, вслушиваясь в нежный шелест волн.
Вопреки всему, держалась хорошая погода. Уже под вечер, после ужина, Алан и Джен решили поймать последние солнечные лучи здесь, у моря. Дикий пляж – их любимое место.
Джен смотрела на огненный закат и лениво думала, стоит ли ей еще раз забраться в воду. Наконец она поднялась, улыбнулась про себя, вспомнив, каким недовольным взглядом окинула ее купальный костюм королева, когда они с отцом собирались, и решительно пошла к воде, бросив отцу:
– Составишь компанию?
Алан Ярборро, уже начиная дремать, отрицательно замотал головой:
– Уу-у…
Джен рассмеялась. Шагнула в воду. Рыбкой нырнула – плавать она любила. Вода приняла ее, обняла.
«Почему же у меня не получается? Вода, ау... Вот почему? Я знаю, что нельзя покорять и властвовать… Я уважительно отношусь к стихии. Знаю, как это надо сделать. Чувствую тебя… Погружаюсь, вслушиваюсь в звук волн. Ощущаю всей кожей, каждой клеткой…».
Она повернулась на спину, звездой раскинулась на поверхности моря.
Казалось – вот-вот… Сейчас. Еще чуть-чуть. Но море только дразнилось.
Джен вздохнула. Ну, вот опять…
И поплыла обратно. Волны, словно извиняясь, помогали ей плыть, подталкивая к берегу.
Вдруг она услышала плач. Но на пляже, затерянном среди скал береговой линии королевства никого не было. Плакала женщина. Дженни выскочила на берег. Никого. Отец дремал.
Плач был глухой, горький, почти беззвучный… Одинокий и потерянный. Кто-то рыдал внутри ее сознания, в самом сердце, заставляя душу корчиться от боли.
Нестерпимо захотелось найти, помочь, утешить. Магистр распахнул глаза. Их с отцом взгляды встретились, и Дженни поняла, что обоим почудилось одно и тоже.
– Эмма… – пробормотал он.
– Мама, – отозвалась Джен. И решительно заявила. – Надо отправиться туда. Узнать, что случилось.
Магистр потер ладонями лицо, пытаясь прийти в себя. Потом резко поднялся, и уронил себя в воду, пытаясь смыть кошмар.
– Пап, – требовательно позвала его неугомонная дочь. – Мы должны помочь. Пошли.
– Как ты себе это представляешь? – вынырнул магистр Ярборро. – Мы мокрые, в песке, – во дворце демонов?
– Плевать.
Ярборро посмотрел на дочь укоризненно.
– Джен, ты все же принцесса. Веди себя…
– Ей нужна помощь. Я ухожу, а ты как хочешь.
Магистр и глазом не успел моргнуть, как девушка достала амулет.
– Шриии-ка Рхии...
Прыгать в закрывающийся портал из воды, подплывая к берегу – не самое большое удовольствие.
Тонкие, слабо светящиеся ниточки потекли в воду. Долго, бесконечно долго фавн всматривался в зеркало воды. Огонек свечи отбрасывал причудливые тени. Тени знали, как страшно сейчас королеве, поэтому они присели вокруг нее, прижимаясь, стараясь хоть как-то подбодрить владычицу.
– Мердос… – губы пересохли так, что еле разлепились. Горло саднило, оттуда со свистом вырвался тихий хрип. Жалобный, обреченный, молящий, – Что? Что там, Мердос?
