– Именно поэтому мы сейчас отпустим вашу подругу. И отправимся ко мне. Подумать, что с этой бедой делать.
Шарль кивнула. Рийс зачем-то взял ее за руку, и повел за собой, словно опасаясь, что девушка сбежит.
– Думаю, у меня разговаривать нам будет удобнее.
Маг уверенно шагал, не обращая ни на кого внимания. Сзади о чем-то жалобно перезванивались браслеты. Он прислушался. Им было страшно. И немножко любопытно. И все-таки любопытно немножко больше, чем страшно. Диггори дар Рийс улыбнулся.
– Надеюсь, – обратился магистр к девушке, открывая дверь, – сегодня мы обойдемся без танцев. И без патетического: «У меня больше ничего нет».
Он сам испугался, насколько злобно прозвучали эти слова. Да что с ним такое? Зачем он напоминает ей…
– Вы должны понять, что моя помощь вам необходима.
Получилось еще хуже.
– Прошу, – пропустил он вперед юную герцогиню.
Шарль тихонько вошла. Это был тот же кабинет. Она вспомнила, как сбрасывала с себя палантин, как магистр накричал на нее. Стыдно. Ужас как стыдно. Но в ее стране так принято. Женщина… благодарит покровителя за свою безопасность, за благополучие своих детей. Сколько оклеветанных женщин прошли через это. И сколько из них были обмануты. Им обещали свободу, – а потом все равно обвиняли и жгли… Жгли на костре. Огонь…
Страсть – огонь. Любовь – огонь. Как же она сможет полюбить, если… Если огонь в ее душе несет только смерть. Смерть и боль. Неужели она обречена? Неужели никогда, по собственной воле она не станцует мужчине танец палантинов?
– Не сюда, – раздался за ее спиной голос. Шарль вздрогнула. Но голос магистра не был строгим. Скорее он был печальным. И… холодным.
Развернулась. Нашла в себе силы заглянуть в его глаза. Лорени задрожал, – будто ветер подул, зазвенели тихонько серебряные колокольчики. Почему же у магистра так холодно внутри? Ни тепла. Ни жизни. Длинные, заплетенные в косу волосы. Белоснежная прядь справа, у виска. Он похож на волшебника из сказки. Грустного, холодного волшебника…
– В гостиной уютнее, чем в моем рабочем кабинете. Пойдемте.
Они прошли через комнату. Магистр отворил перед ней дверь.
И… Девушка застыла, едва ступив на мягкий ковер. Она знала каждый узор – колдовские символы рапи. По самому краю – защита от злых сил, за ними – удача и богатство. Мир в доме. А вот этот, в центре, самый большой – любовь…
Благовония. Запах, знакомый с детства – лунный волот. Водяная лилия. Цветок цветет в ночь смены года при полной луне. Если он распустился – год будет удачным. Раз в году рапи всю ночь ждут этого чуда. На ее памяти лунный волот не расцвел лишь однажды. В этот год все и случилось…
Маленькие шелковые подушечки с кисточками по краям. Лежат на ковре. Как же она, оказывается, соскучилась по родным обычаям. Надо будет спросить у магистра Рийса, – где он все это взял? Ей бы так хотелось в своей комнате иметь хотя бы одну кисточку – маленький кусочек дома…
Но тут ее взгляд споткнулся о камин. В нем горел огонь. Алый, веселый. Опасный. Злой. Жадный…
– Шарль… – раздался обеспокоенный голос. – Посмотрите на меня. Ну же.
Она сделала над собой усилие и все-таки смогла оторвать взгляд.
– Магия огня должна стать вашей, Шарль. Иначе – никак.
От сочувствия в его голосе хотелось завыть.
– А как… Как Вам удалось подчинить огонь, магистр Рийс? – выдавила из себя Шарль, потому что понимала: надо отвлечься. Услышать что-нибудь, кроме потрескивающих в камине дров. Хотя бы свой писклявый, дрожащий голосок.
– Как-то получилось легко. Я и не задумывался, – магистр с извиняющимся видом развел руки, словно ему было неловко, что ни с одной стихией у него не было проблем. – Хотя, честно говоря, я предпочитаю стихию воздуха.
– Ледяного? – зачем-то уточнила Шарль.
– Никогда не задумывался. Наверное, – и вдруг сказал совсем другим голосом – голосом преподавателя. – Вы сможете подойти к камину, сесть на ковер и просто поговорить со мной о чем-нибудь? Пламя должно быть рядом. Как можно ближе. Договорились?
Честно говоря, глядя на белое, без единой кровинки, лицо, Рийс был уверен, что девушка сбежит. Хотя бы попытается. Он не ожидал, что она сожмет губы и сделает шаг к камину. Потом еще и еще…
– Достаточно. Идите сюда. Обратно.
– Нет.
Шарль сделала еще несколько шагов. Опустилась на ковер. Зазвенели браслеты, умоляя хозяйку одуматься и не геройствовать. Девушка взяла маленькую подушечку и прижала к себе, вцепившись в яркий шелк онемевшими пальцами.
Рийс поспешил к ней. Несколько минут он боролся, пытаясь спасти красивую вещь. Еще немного – и коготки герцогини просто порвут его любимую подушку. Он тоже любил с ней вот так сидеть у камина, и сейчас решалась судьба милой сердцу привычки. Наконец маг одержал победу, и взял ледяные ладошки в свои.
– Может, успокоительного? И… На сегодня хватит?
– Покажите. Покажите мне… огонь, – потребовала девушка.
– Не стоит.
– Я не желаю, чтобы меня отчислили из-за моей слабости.
– Герцогиня гневается? – поддел ее Рийс.
Шарль величественно кивнула, зазвенели браслеты: «Дзинь-дзинь-дзинь – да, да, да. Мы очень, очень сердиты».
Магистр одобрительно кивнул. Выпустил ее руки. И слегка отстранившись, сел в позу лотоса напротив.
Секунду позволил себе полюбоваться девушкой. Кожа рапи снова стала красноватой. Это хорошо – значит, она успокоилась. Какой красивый оттенок. Такой бывает только у аристократических родов. Иссиня-черные волосы. Блестят, как шерстка баргузина. И глаза. Цвета спелого ярра…
Мужчина сделал глубокий вдох, стараясь сконцентрироваться. Выставил ладони вперед. И… Вместо огненной сферы, которую ожидала увидеть Шарль, на ладонях магистра расцвел лунный водун.
– Это же магия воздуха, – возмущенно проговорила девушка, внимательно осматривая серебристые мерцающие лепестки.
– Верно, – улыбнулся Рийс. И чашечка цветка в его ладонях вдруг стала ослепительно-синей. Потом золотой.
Стихия воды. И земли.
– Красиво, – печально улыбнулась девушка.
И все-таки вздрогнула, когда цветок заискрился алым.
– Посмотрите. Это тоже красиво, – тихо проговорил магистр. – Тоже магия. И она в тебе есть. Надо лишь принять это…
Корвин дар Албертон ужинал. С начала учебного года он делал это в преподавательской столовой. Хотя все преподаватели обычно договаривались с Мартой – и ужинали у себя. Но ему нужна была хоть какая-то иллюзия…
Ему показалось – или Хозяйка Марта назвала вон того маленького нахохлившегося попугайчика Корри? Нет, не может быть. Конечно, показалось.
