– Мало того, что ты обрядилась в эти завязочки и веревочки, так ты еще и подслушиваешь мои разговоры?
– Велико умение подслушать. Вы так орете обычно, магистр…
– Ну, знаете ли, ваше высочество.
– Да ладно тебе, пап. Не занудствуй. Зато загар ляжет ровней.
И дочь с визгом бросилась в воду, подняв тучу брызг.
Алан Ярборро недовольно покачал головой – и поймав себя на том, что, против воли, улыбается, медленно пошел к воде.
Морская гладь зашипела змеей, обжигая мага и протестуя против вторжения.
– Папа… – выдохнула Джен одними губами.
– Слишком много во мне тьмы, – спокойно отозвался магистр, не обращая внимания на боль.
– Тебе помочь?
– Погоди.
Он уселся в полосе прибоя и стал смотреть на море. Бескрайняя бездна. Манящая и коварная, ласковая и буйная, нежная и смертоносная… Всегда привлекающая к себе человека. Свободой. Вызовом.
«Ну, что же ты, море… Примешь меня? С болью и тьмой? Насквозь пропитанного ненавистью к самому себе? Не понимающего, как жить дальше?
Войну у меня забрали, а больше… Я не знаю, как и чем унять грызущую изнутри боль…
Что же ты отступаешься от меня, как от прокаженного? Молчишь?..
Маг с болью вспомнил, как мальчику в пять лет откликнулась водная магия – самая первая. Самая любимая... Как брызги воды из королевского фонтана превращались то в скачущих лошадок, то в летящих птиц, стоило только захотеть.
Как всполошилась мама – испугалась, что сын потеряет контроль. А он не контролировал, не подчинял себе стихию. Он просто позвал ее поиграть вместе с ним.
Я никогда не властвовал над тобой, море. Просто играл…».
– Папа.
Он очнулся от восхищенного возгласа дочери.
Прямо перед ними били копытами по водной поверхности две прекрасные лошади. Брызги воды в их гривах переливались радужной волной…
– Бегите, – шепнул магистр. – На волю. К солнцу. И пусть вы будете всегда свободны.
Лошади сорвались с места – и понеслись по бирюзовым волнам. Счастье как-то странно отозвалось в сердце магистра – болезненным покалыванием.
– Ну, как? – обратился Алан к дочери.
– Ты, пап, мастер, – счастье плескалось в янтарных глазах ребенка. Его маленького восемнадцатилетнего ребенка.
– А то… Вот разбойников изничтожим – да и подадимся в цирк.
– Ты с такими фокусами у туристов будешь пользоваться бешеным успехом.
– А что? У деда выпросим финансирование. Бюджетное.
– Ой, можно подумать, ты сам свои развлечения оплатить не можешь.
– Могу, – не стал спорить магистр. — Но не буду. Я, кроме всего прочего еще и жадный.
Дженни хотела сказать, что король Ярборро оплатит какую угодно задумку младшего сына, лишь бы тот занялся чем-то, кроме войны. Но посмотрела на отца, лицо которого стало напоминать человеческое впервые за последние полгода. И промолчала.
– Ну, что? – улыбнулся магистр своей умненькой дочери, а мысленно возблагодарил все Мироздание за то, что у него она есть. – Наперегонки?
– А фору?
– Я слабый, измученный жизнью старик.
– Пап, тебе тридцать восемь. И на тебя облизываются все мои одноклассницы.
– Фу, Дженни.
– И это, не говоря уже о дамах родительского комитета. И даже моей бывшей классной.
– Только не это. Ей же лет сто.
– Сто десять. Но это секрет.
– Так, все. Не желаю слушать весь этот ужас, – торжественно заявил магистр Ярборро. – У тебя фора в полминуты. Плыви.
– А магией пользоваться можно?
– Конечно.
Дочь он, конечно же, догнал. Хотя эта особа оказалась коварная… Просто замечательно.
А потом он сидел на берегу, с жадностью поедая все, что слуги упаковали в корзинку для пикников, с интересом наблюдая, как Дженни пыталась сделать из воды лошадку. Хотя бы маленькую.
Вода шла у дочери хуже всего, и магистр задумался о поиске для нее толкового преподавателя. Понятно, что доверять Дженни кому-то из гильдии водных магов он не собирался. Эти напыщенные и жадные остолопы только и умели, что тянуть деньги с фермеров.
Вдруг магистр Ярборро почувствовал, что они с дочерью не одни. Кинул защиту на дочь, и мысленно позвал ее оберег. В ее медальоне был заключен портал, который открывался силой мысли.
И только потом мужчина поднялся и направился к скале, из-за которой чья-то рука протягивала оплетенную бутыль с вином.
– Чем обязан? – проворчал маг.
Из-за скалы показался… демон. Длинный хвост да небольшие рога в кудрявой шевелюре. А так – человек человеком, если не в боевой ипостаси.
Солнечные лучи радугой скользили по граням черного сосуда, будто выточенного из камня. Искусная резьба на отполированных гранях изображала демона, играющего на длинной дудочке. В Ярборро Алан такого музыкального инструмента никогда не видел. У того демона рога были больше, и внизу имелись копыта. Видимо, их первопредок…
– Вот уж не ожидал, – честно признался демоноборец, не предпринимая, однако, никаких враждебных действий.
– Я подумал, – отвечал ему демон – на человечьем он говорил абсолютно без акцента, – что это лучше, чем белый флаг.
И нежно приподнял драгоценный сосуд.
– Честно говоря, до завтрашнего заключения мира, я бы не хотел видеть кого бы то ни было из вашей братии. Особенно мужа владычицы демонов, достопочтимого Лиандра, из рода Кровавого Заката.
– А мне показалось, что это вполне логично – если два врага выпьют за мир перед заключением мирного договора.
– С вашего позволения, девочку я отправлю домой.
– Клянусь, что ей не причинят вреда. Но, если вам так будет спокойнее…
– Будет, – не стал лукавить Алан Ярборро.
– Прошу.
Магистр быстро подошел к дочери, которая напряженно и яростно смотрела на демона, быстро ей что-то сказал. Она отрицательно закачала головой. Мужчина погладил ее по голове. И повторил свои слова. Она нехотя кивнула. И исчезла.
– За подмогой? – насмешливо поинтересовался демон.
– Я запретил. А там – не знаю.
– И за чтобы нам выпить? – спросил демон, разливая кроваво-красный напиток по кубкам невероятной красоты.
Демонов можно не любить. Демонов можно ненавидеть. Но не восхищаться их тончайшим ремесленным мастерством нельзя. И хотя Алан Ярборро, как и большинство обитателей королевства был далек от того, чтобы ценить искусство… Даже он против воли залюбовался резными ножками кубка, вокруг которых не то из камня, не то из кости были вырезаны невиданные растения.
