Назару не хотелось брать с собой не проверенного в бою человека, однако спорить не хотелось, время торопило, и он бросил твёрдо:
– При одном условии: беспрекословно выполнять приказы!
Кружилин сверкнул глазами, но сдержался.
– Понял, понял, буду стараться.
– Никаких «буду стараться»! Мы идём не на прогулку. А я не хочу потом объяснять трибуналу, почему ты погиб, капитан.
– Говорю же – понял, не мальчик.
Откуда-то вывернулся Домани, подбежал к разговаривающим.
– Товарищ майор…
– Всё в порядке? – спросила его Фрося.
– Фурсенко…
– Что Фурсенко? – раздул ноздри Назар.
– Я за ним понаблюдал немного, уж слишком нервно он себя вёл. С кем-то говорил по рации, накричал на Чепесюка, потом сел на квадроцикл, и Гарик увёз его из лагеря.
– Куда?
– Чёрт их знает, на запад куда-то. Как бы он снова дров не наломал.
– Индюк спесивый, – сплюнул Кружилин.
– Коля, боевой экип, – сказал Назар. – Сколько у нас «ратников»?
– Два на складе и один «косяк».
– Быстро тащи всё сюда!
Лейтенант убежал за штабной домик и вскоре вернулся с пластиковыми пакетами зелёного цвета в руках.
Собрались и переоделись в жилом модуле за три минуты.
Назар и Домани не раз пользовались «ратниками» и чувствовали в них себя прекрасно. Настроили связь.
Кружилин возился с комплектом КСЭ дольше, но в конце концов справился, превратившись в десантника.
Вызванный сержант Рудый остался без спецэкипировки, но был одет в добротный «полярник» и понял свою задачу с полуслова: ему вменяли в обязанность прикрывать группу с тыла и по команде поддерживать спутников огнём.
Из оружия взяли всё, что могли достать за короткое время: карабины «Сайга», пистолет Лебедева ПЛ-15, заменивший в войсках знаменитый «макаров», ПЗРК «Стрела» и ножи.
– У охраны лагеря есть сороковая агээска, – неуверенно сказал сержант, здоровенный малый ростом выше Назара на полголовы и шире в плечах.
Назар поймал взгляд Домани. Речь шла об автоматическом гранатомёте АГС-40 «Балкан», принятом на вооружение пару лет назад. Гранаты «Балкана» калибром сорок миллиметров могли уничтожать противника не только на Земле, но и в открытых инженерных сооружениях на дальности до двух с половиной километров, и очередь гранат с темпом стрельбы до четырёхсот выстрелов в минуту не оставляла противнику никаких шансов.
– Не увезём, – отказался Назар. – Поехали, парни! Фрося, сообщи погранцам о нашем походе, пусть ждут с «вертушкой».
– Звоню, – направилась к штабу Волконская, не обратив внимания на его оговорку «Фрося».
– Киря, садись рядом. – Назар занял место водителя багги. – Остальные умещайтесь за нами.
– Назар… – оглянулась Фрося.
Он вскинул вверх кулак.
– Держим связь, товарищ полковник! Не волнуйся, будем вести себя тише воды ниже травы.
Багги сорвалась с места.
* * *
Охотник Киря показал себя прекрасным следопытом.
Погрузили в кабину ховерборд. Выехали за пределы лагеря, и бывший разведчик принялся указывать дорогу.
Обогнули сопку, спустились к реке, промчались по галечному мелководью, взобрались на более высокий правый берег Икари, держась в двух километрах от пухлой горы Динло, то показывающейся слева, то исчезающей за скалами и лесом. Остановились у еловой крепи, скрывшей обзор.
– Дальше лучше рысью, – сказал Киря. – Я их видел именно здесь, и они пошли к реке, там обрыв. Поедем – услышат.
– Они могли давно слинять отсюда, – пробурчал Кружилин. – Либо уже пробрались к Динло.
– Не-е, – покачал головой проводник. – Там обрыв метров на сто, потом река.
– Зачем же они полезли в ловушку?
– Что-то задумали, – сказал Домани.
– Знать бы, куда направился Фурсенко, – задумчиво проговорил Назар. – Чует моё сердце, неспроста он убрался из лагеря.
– Он поехал примерно в этом направлении.
– Ладно, потом разберёмся, потопали.
Двинулись цепочкой: первым охотник Киря, за ним Назар, Кружилин, дюжий сержант, легко справлявшийся с ношей – переносным зенитно-ракетным комплексом «Стрела», и последним Домани.
Рация принесла голос Фроси:
– Хромов, почему молчите?
– Выдвинулись к месту предполагаемого схрона чужих парней, – негромко ответил Назар.
– Командиры пограничников и оцепления предупреждены.
– Хорошо, пусть ждут сигнала. Ты где?
– На мониторе. Ни один беспилотник не заметил передвижение незнакомых людей.
– Если это спецгруппа, она умеет ходить скрытно. Мне кажется, она ждёт.
– Чего?
– Что-то должно произойти, чтобы она смогла под шумок беспрепятственно подобраться к Динло.
– Допустим, ты прав, что дальше? Зачем вообще кому-то понадобилось затевать такую авантюру?
– Желающих завладеть таким объектом предостаточно.
– Взорвать Динло не смогла гиперзвуковая ракета. Не могут же диверсанты нести с собой атомную бомбу?
– Бомбы они предпочитают бросать с самолётов или запускают ракеты. Чёрт их знает, на что они рассчитывают. Конец связи.
Побежали за лёгким и подвижным охотником Кирей, стараясь не наступать на попадавшиеся на пути камни и засохшие сучья кедрового стланика.
Назару пришло в голову стихотворение Николая Заболоцкого: «Тут природа вся валялась, в страшно диком беспорядке», – и он с мимолётным огорчением подумал, что поэт предугадал наступивший в стране бардак после ликвидации лесного хозяйства.
Миновали ряд каменных клыков, за которыми поднимался к небу крутой склон скального обнажения, пролезли между крепью давно упавших елей и обрывом, вышли к довольно ровному спуску к реке у каменной стены, и проводник остановился, подняв руку. Оглянулся на идущего следом Назара, приложил палец к губам.
Отсюда хорошо был виден левый берег реки, склон гольца и пухлая шапка Динло, похожая на купол полупрозрачного тумана, стреляющего тоненькими «волосинками» разрядов.
Назар обошёл Кирю, всматриваясь в бугры и изломы скал, и увидел стоящий у стены квадроцикл. Замер. Сделал знак идущим следом. Поднял бинокль. Не было сомнений, что этот аппарат принадлежит экспедиции, и именно им воспользовался Фурсенко, чтобы добраться в этот район.
Подошёл Рудый, опустил на землю ПЗРК.
– Он?
Назар кивнул.
– А эти где, парни в спецухе?
