Принялись за еду.
– Ты обещал рассказать о командировке. На Виви действительно сел НЛО? Ты видел?
Назар помедлил, вспоминая свои приключения, потом без особых подробностей поведал лейтенанту историю с Динло.
– И куда он подевался? – задал вопрос заинтригованный Николай. – Взорвался? Вместе с твоим братом?
– Насколько я успел понять объяснения Леона, этой штуковине никакие взрывы не страшны, даже атомные. Думаю, её отбросило куда-то, может, снова на Луну. Но пока никто Динло не обнаружил.
– Вот бы одним глазком взглянуть!
– Да он и не виден почти, похож на прозрачное облако величиной с гору. Ты мне лучше посоветуй, если в курсе, куда можно с девушкой сходить. Я взял билеты в «Гоголь-центр», на «Клотильду».
Николай фыркнул.
– Нашёл куда сходить с девушкой! С этой самой Фросей?
– Не имеет значения.
– «Гоголь-центр» – самое паршивое из всего, что есть в Москве! Настоящим Гоголем там не пахнет. Там всё время пасутся голубые, показывают голые ж… и прочие мужские достоинства! Центр всё время сотрясают скандалы. Туда только геи ходят да любители эпатажа. Знаешь, о чём твоя «Клотильда»? Кстати, её ставил известный в гей-кругах Кумир Сребряников.
– И о чём «Клотильда»?
– Это спектакль по пьесе не менее известного в определённых кругах немецкого драматурга Медиуса фон Мекленбурга, который, между прочим, известен протестом о запрете пропаганды гомосексуализма в России. В пьесе показана история о скрытом гомосеке, о «любви» в школе, о гомофобии и прочих прелестях западной жизни.
– А ты откуда знаешь?
– Моя подруга – театральный критик, мы с ней часто бываем в театрах, даже в Крыму были на «Трёх сёстрах». Так что сдай билеты в свой «Гоголь-центр», пока не поздно, в нём одни русофобы собираются, для которых педерасты являются мучениками и святыми, носителями высшей морали и «европейских ценностей».
– Это я опростоволосился, – смущённо признался Назар.
На террасе появились трое молодых людей, одетых с небрежностью «крутой золотой поросли»: два брюнета, по-модному небритых, зато вычурно подстриженных, в чёрных безрукавках и штанах, и широкоплечий блондин в костюме песочного цвета, с татуировкой на шее. В руке он нёс чёрный плоский кейс. Троица зыркнула по сторонам, уставилась на пожилого мужчину с портфелем, потом заняла столик за его спиной.
Мужчина оглянулся на них, занервничал.
Николай и Назар переглянулись.
С террасы между тем ушли последние клиенты – две женщины с девочкой и компания парней с рюкзаками. Остались только Назар с Николаем, «бухгалтер» и трое переговаривающихся «мажоров». Мужчина достал мобильный телефон, набрал какой-то номер, косясь на соседей, и троица вдруг бросилась к его столу. Брюнеты сели по бокам, придвинув стулья, блондин напротив, положив на стол кейс. Вопреки ожиданиям они не кричали и не пересмеивались, заговорили тихо, но от первых же слов блондина мужчина с портфелем побледнел и сгорбился, прижимая к животу портфель.
Назар прислушался, настраиваясь, как перед разведоперацией в тылу врага, когда важен каждый шорох.
Речь шла о каком-то учебном процессе, о визите комиссии и его последствиях. Парни хотели, чтобы мужчина кое-что не заметил в делах какого-то учебного заведения и подписал положительный отчёт. «Бухгалтер» дрожащим голосом отказывался им помочь, приводя аргументы, что он в комиссии не один, его не поймут, это чересчур рискованно, и если кто-нибудь проверит, ему не поздоровится.
– Аудитор, – кивнул на «бухгалтера» Николай, также обладавший острым слухом. – А они – представители какого-то коммерческого универа. Чёрт с ними со всеми, пусть сами разбираются.
Назар покачал головой. Ему не понравилось, что брюнет слева от аудитора, жилистый, длинношеий, с заросшими чёрным волосом руками, сунул руку под борт безрукавки.
– Они вооружены.
Николай, почти не поворачивая головы, кинул на делегацию парней оценивающий взгляд.
– Да, похоже… не хочется связываться… давай вызовем ментов… или охрану кафе.
– Слушай.
Замолчали, навострив уши.
Парни начали горячиться и заговорили громче.
– Я не стану рисковать! – упрямо заявил мужчина с портфелем. – Скажите своему начальству, что они ещё успеют решить проблемы со студентами.
– Ты что, сука конторская, офигел?! – наклонился вперёд блондин. – Мы три лимона принесли! Бери, пока дают, и мотай отсюда! Детей не жалко?!
Брюнет слева вытащил из-под полы безрукавки нож, подсунул лезвие мужчине в бок.
– Бери лямы и сваливай! А если не сделаешь, что просят, мы твоих детей в асфальт закатаем!
– Пошли! – принял решение Назар, преодолевая нежелание ввязываться в некрасивую историю.
Николай последовал за ним беспрекословно, хотя было видно, что он тоже не жаждет приключений.
Троица, опекавшая аудитора с портфелем, не ожидала вмешательства в переговоры со стороны. Да и действовали офицеры службы специальных операций ФСБ намного быстрей, чем их соперники.
Назар в три движения отобрал нож у брюнета с вычурно выстриженными висками, вывернул ему руку и сунул головой в стол.
Николай с такой же лёгкостью справился с другим смуглолицым парнем, ловко вытащил у него нож из-под ремня за спиной и точно таким же приёмом воткнул его лицом в стол.
Блондин, державший руки на кейсе, ошеломлённо открыл рот, глядя на мычавших от боли приятелей, сунул было руку под куртку, и Назар вонзил перед ним в стол отобранный нож.
– Сидеть! Руки за голову!
Блондин повиновался.
– Кто такие?! – продолжил Назар. – Почему угрожаете человеку холодным оружием?! Говори!
Блондин облизнул губы, переводя взгляд расширенных посветлевших глаз с товарищей на державших их офицеров ФСБ.
– Мы… просто… обсуждали…
– Сунув нож в бок партнёру! – сострил Николай.
– Они люди Лизикова, – ожил мужчина с портфелем.
– Люди, говоришь? – усомнился лейтенант. – А по гнусным повадкам – животные!
– Решальщики…
– Кто это – Лизиков?
– Владелец сети учебных заведений, в том числе – Московского коммерческого университета.
– Какого дьявола им от вас нужно?
– Я аудитор Счётной палаты… им стало известно, что мы готовим аудит университета… хотят, чтобы мы закрыли глаза на некоторые нарушения. – Мужчина с портфелем криво улыбнулся. – Большие деньги предложили, три миллиона.
– Долларов?
– Рублей.
– Ну, это не большие деньги. Бывший министр обороны Пердюков украл три миллиарда – вот это куш! Хотя нынче за мзду могут и посадить лет на пять.
