Через двадцать минут была закреплена только половина растяжек, и Антон едва переставлял ноги от усталости. Сломанные пальцы сильно замерзли и невыносимо ныли, отдаваясь болью на каждое движение, а тут еще один из грузчиков в момент очередного падения вывихнул ногу и едва не потерялся в темноте, утонув в черном снегу лицом вниз. Порфирьев отыскал его по сигналу аварийного маячка, оттащил к пролому и спустил вниз, привязав к тросу, словно мешок с тряпьем. После этого капитан-мизантроп также унизительно спустил вниз Овечкина, пожаловавшегося на переохлаждение и боль в сломанных пальцах.
Внизу Антона подхватили солдаты, освободили от троса и отправили в только что установленную спецпалатку. Сами они полезли наверх, помогать заякоривать технику, и Овечкин поковылял к базе, освещая царящий вокруг кромешный мрак нашлемным фонарем. Больше всего окружающее пространство походило на подземный паркинг, только пустой и небольшой. Помещение было бетонным, с несколькими опорными колоннами, сильно засыпанное снегом и густо покрытое трещинами зловещих размеров. Пролом оказался в самом центре помещения, но как оно не сложилось целиком, для Антона было загадкой.
Судя по тому, что он видит, для полного обрушения не хватило нагрузки в какую-нибудь пару-другую тонн. Не приходилось сомневаться, что до сих пор потолок не рухнул исключительно благодаря образовавшейся на поверхности свалке. Обломки настолько плотно сцепились друг с другом, что не просто лежат на потрескавшейся крыше, но еще и частично удерживают друг друга. Не будь этого, тут все давно уже рухнуло бы под тяжестью снега и всего, что под ним находится. Хорошо хоть Порфирьеву хватило ума остановить колонну рядом с проломом так, что техника не оказалась стоящей на крыше. Лишь бы очередной буран не засыпал открывшийся пролом снегом целиком, похоронив здесь всех заживо.
А это не исключено, потому что черного снега вокруг полно. Значит, поначалу его сюда задувало, потом давлением ветра пролом заткнуло какими-то обломками, поверх которых насыпало снега, и образовалась естественная пробка. Когда на нее наступил лейтенант в штурмовом комплекте, она не выдержала его веса и рухнула вниз. Без помощи извне человеку отсюда, скорее всего, не выбраться, даже несмотря на довольно большую гору битого бетона, громоздящуюся под проломом. Ее высота метра два, а потолки пятиметровые. Можно попытаться допрыгнуть, но удастся ли ухватиться за что-то надежное, чтобы выбраться? Порфирьев, похоже, планировал выбираться по тросу, который привязан к стоящему на поверхности вездеходу. Это вариант. Если, конечно, технику наверху не сорвет бураном. Впрочем, если сорвет, то без техники экспедицию ждет неминуемая смерть хоть здесь, хоть на поверхности.
Оглядевшись, Антон обнаружил штатный выход на поверхность. Массивные ворота были распахнуты, видимо, через них и выбиралась наверх хунта Брилёва. В настоящее время вход был забит обломками, обильно пересыпанными черным снегом, и без тяжелой техники использовать его невозможно. Зато непосредственно вход в уничтоженный бункер на вид не пострадал. С первого взгляда Антон принял его за тупик в конце помещения, но при более тщательном осмотре это оказалось объемной лифтовой платформой, лишенной стен и потолка. Двери, которые должны были закрывать лифт, оказались взломаны, распахнуты и застопорены, наверняка это результаты деятельности спасавшейся военной хунты. Заходить внутрь, на лифтовую платформу, Антон не собирался, не хватало еще рухнуть вместе с ней с высоты в полтора километра. С минуту он осматривал лифт с безопасного расстояния, после чего поспешил внутрь базы.
Спецпалатка была развернута посредине между лифтом и проломом, и несколько удерживающих базу растяжек были забиты прямо в нагромождение рухнувших сверху обломков. Остальные растяжки были наспех закреплены за что попало и не вызывали никакого доверия, но ураганов тут не будет, так что надежность установки базы Антон счел достаточной. Внутри спецпалатки обнаружился лейтенант, запускающий фильтровентиляционную установку, и пленный, неподвижно лежащий в углу без сознания. Овечкин поспешил к только что включенной печке и поинтересовался, опасливо кивая Хаму на захваченного ФСБ-шника:
– Этот человек не нападет на нас во время интоксикации? Кто-нибудь знает, когда он очнется?
– Спецукол для взятия «языка» вырубает часа на три-четыре вроде… – лейтенант покосился на пленного. – Я не разведчик, тонкостей не помню. По идее, он должен очнуться до того, как Варяга скрючит. Но это неважно. Привяжем его к экзокорсету, даже пошевелиться не сможет. А там Варяг оклемается и разберется по ситуации.
– В связанном состоянии он не погибнет во время интоксикации? – усомнился Антон. – Он может, например, захлебнуться рвотными массами!
– Положим на бок, – отмахнулся лейтенант, не отвлекаясь от возни с фильтровентиляционной установкой. – Шлем с него снимем… Черт! Корпус блока фильтров повело от удара! По нему прилетело бортом грузовика на прошлой стоянке, когда он чуть палатку не снес! Надо выпрямить, а то не запустится! Антон, подержи, а я надавлю!
Лейтенант извлек бобину фильтрационного блока и уложил на пол. Пока Овечкин удерживал неудобную искривленную конструкцию в лежачем положении, Хам при помощи усилителей конечностей наскоро выровнял замятые направляющие и вновь попытался вставить блок на место. Раздался характерный щелчок, и лейтенант довольным тоном констатировал:
– Во! Другое дело! Сейчас заработает! Врубаю!
Фильтровентиляционная установка запустилась, и Антон вслушался в знакомый гул. На слух все работает как положено, даже воет не так сильно, потому что фильтр вычистили перед экспедицией, и забиться радиоактивной пылью он еще не успел. На следующей стоянке к фильтровентиляционной установке уже будет лучше близко не подходить. Блок фильтров закрыт усиленной антирадиационной защитой, но все равно фонит, когда сильно забит.
За гулом системы фильтрации Овечкин не сразу услышал посторонний шум, и резкое движение лейтенанта, развернувшегося в сторону входа, заставило его испуганно отпрянуть. Хам рванулся к пленному, на ходу выхватывая пистолет, и Антон бросился за контейнер из-под спецпалатки.
– Лежать! – Лейтенант сходу сшиб вскакивающего на ноги пленного.
Облаченный в противорадиационный скафандр человек не смог удержать таран закованного в штурмовой комплект бойца и отлетел в сторону, врезаясь в освинцованную резину палаточного борта. Двухсоткилограммовая палатка слабо дрогнула, но скафандр уберег пленного от получения существенного урона, и он немедленно попытался вскочить вновь.
– Лежать, я сказал! – Хам ударом ноги опрокинул его навзничь.
Пленный пытался сопротивляться даже лежа на полу, и насколько Антон мог понять, делал это довольно профессионально, но противостоять лейтенанту не сумел. Хам, судя по действиям, был обучен не хуже, что неудивительно, раз он из охраны секретного правительственного города. Но главное его преимущество было в наличии усилителей конечностей, это Овечкин понял сразу, и никакие рукопашные изыски тут не помогут. Дайте Антону штурмовой комплект, и при наличии минимальной практики его использования он тоже без проблем обуздает любого буйного индивида. Но пленный, как и положено военному, задумываться над очевидным не планировал, и продолжал тщетное сопротивление. И успокоился лишь после того, как Хам очередным приемом обездвижил его и вдавил ему в бедро пистолетный ствол.
