– Там – это где? В кафешантане? Так я в нем практически каждый вечер бываю.
– Нет. Там, где я тебя обнаружил. – Вернее, куда провалился, геройски спасаясь бегством от бартров. – Тебя же как будто эти два мужика, которые постоянно возле тебя были, успели внутрь занести, когда все началось.
– Хотели, да не смогли. Петя с Асланом, наверное, мертвые уже. Я бы тоже наверняка погибла, если бы не они. Сама не помню, как там оказалась. Никогда так быстро не бегала, еще и на каблучищах. Заскочила куда-то и сижу, трясусь вся. Страшно было – жуть! Крики, пальба, бартры по крыше носятся! Пистолет у меня в сумочке, но толку-то! Затем грохот – и ты. А ты, значит, успел обратить на меня внимание?..
Не обратишь тут! Близость этой девушки волновала меня так, что в дрожь бросало.
– …И даже имя узнал. Наверное, и все остальное знаешь?
Это она о местном короле Шахе и о том, что она его подруга?
– Знаю.
– Я тоже тебя заметила. Сидит себе такой… забавный. Игорь, у тебя сигарет нет?
– Не курю. Хочешь, поищу здесь. Может, и найдутся.
– Ладно, перебьюсь. А чего это ты тогда в курилку пошел, если не куришь? Сидел бы внутри, и не пришлось бы по крышам прыгать.
– За компанию. Чтобы одному за столом не оставаться.
И еще потому, что она вышла. Надеялся увидеть.
– Давно здесь?
– Третий день пошел.
– О двух главных правилах этого мира тебе уже рассказали?
– Нет.
Вообще-то мне многое чего успели поведать. Возможно, и главные правила. Но пусть говорит. Голос у нее приятный. Из тех, что называют сексуальным.
– Тогда слушай. Первое и самое главное правило – никогда, никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывай, из-за чего ты сюда попал. И у других не выпытывай.
– Запомнил. А второе правило какое?
– Второе тоже важное. Наверное, оно еще и поважнее первого будет. В общем, живи сегодняшним днем, потому что завтрашнего дня может и не быть. Сам видишь, что тут творится.
Не знаю, насколько это правило действительно было важным, но именно оно и помогло мне решиться.
– Скоро рассвет.
За окном действительно посветлело, и небольшой зазор между шторами позволял мне увидеть то, о чем я мечтал несколько последних часов: обнаженная Эля удобно пристроила голову на моем плече.
– Ты очень красивая.
– Я знаю, – грустно сказала девушка. – Да что толку-то? Разве счастье заключается именно в этом? – Она рывком перевернулась на живот. – Игорь, мне с тобой было очень, ну очень хорошо. Не стану лгать, что на меня нашло затмение, что окружающая обстановка так повлияла и так далее… Я сама этого хотела, причем давно. Чуть ли не навязчивой идеей стало. Чтобы с нормальным, симпатичным парнем. У которого вот тут твердо, вот тут упруго, и никаких морщин. Нигде, вообще нигде.
Судя по Гришиному рассказу, Шаху хорошо за сорок, и потому слова Эли были мне понятны. Мечтала девушка, чтобы с молодым, к тому же, по ее словам, симпатичным, и вдруг такая возможность подвернулась. И еще обидны. И даже после следующих ее слов часть обиды во мне все же осталась.
– Ты только не обижайся, ты действительно мне понравился еще там, в шантане. Так что с кем-нибудь другим вряд ли бы случилось то, что случилось. Но все это лирика. Теперь о главном. Как только рассветет, мы расстанемся и забудем друг о друге навсегда. И ты должен мне пообещать: никогда ни словом, ни даже намеком никому не расскажешь о том, что у нас было. Обещаешь?
– Обещаю!
– Ты даже представить себе не можешь, какой зверь Шах! Он же убьет нас обоих! Убьет сразу же, как только узнает! И сбежать здесь некуда. Поселений по пальцам перечесть, а в лесу не выжить. Так что и в твоих интересах язык за зубами держать. Ты, кстати, к Греку прибился? Ты вместе с ним и с его людьми за столом сидел, – наконец сменила она тему.
– К нему. Послезавтра выходим. Пару недель нас здесь не будет точно, – не знаю зачем добавил я. Наверное, чтобы хоть немного ее успокоить, слишком взволнованной выглядела Эля после своей речи.
– Я плохого о нем не слышала. Один из немногих здесь нормальных людей. Хотя откуда они возьмутся, нормальные люди в этом мире? А куда именно идете?
– На какой-то вокзал.
Эля вздрогнула.
– Ты чего?
– Да слишком много страшного о тех местах рассказывают.
– Что именно?
– Всякое. Говорят, по пути туда и временные аномалии попадаются, и пространственные, и всякие видения людей мучают, и многое другое. Помимо того что зверья полно. И Чертово кладбище где-то рядом с Вокзалом расположено. Про него тоже всякие жуткие вещи рассказывают. А если на Вокзал, значит, к Отшельнику Федору.
Я уже было открыл рот, чтобы узнать, кто такой Отшельник Федор, когда она заговорила снова:
– Игорь, а ты смог бы вместе со мной сбежать?
– Смог бы, – ни секунды не колеблясь, кивнул я. – Ты такая… необыкновенная. Совсем не такая, как другие девушки.
– Самая обычная я, – вздохнула она. – И, как все здесь, со своими тараканами. – Она вздохнула опять. – И я смогла бы. Наверное. Ты хороший. Только некуда здесь бежать, так что сразу нужно выкинуть всю эту дурь из головы. Надо принимать жизнь такой, какая она есть.
– И жить сегодняшним днем, – добавил я в перерывах между поцелуями.
Скоро наступит рассвет, моя сказка закончится, и потому не следовало растрачивать остаток времени на разговоры.
Скажу банальность, но, когда отчаянно желаешь, чтобы время застыло, оно начинает бежать вскачь. И наоборот. Словом, утро наступило быстро. Это можно было понять и не отдергивая шторы, которые во время войны вполне сгодились бы для светомаскировки. Хотя бы по той простой причине, что стрельба на улице усилилась. И крики людей. И предсмертный визг этих существ. И даже, к моему бескрайнему удивлению, тарахтение автомобильных моторов. Ни одной машины здесь еще не видел.
– Что, здесь и машины есть? – поинтересовался я у Элеоноры.
Она успела одеться и причесаться и теперь скромно сидела на самом краешке кровати, скрестив лодыжки, плотно сжав колени и положив на них руки. Как будто совсем не она каких-то там пятнадцать – двадцать минут назад олицетворяла собой страсть и раскрепощенность. Кстати, если сейчас домой вернутся хозяева, нашей тайне конец.
– Есть. А чему ты удивляешься? Дорог нет, это точно. Не так давно там, – неопределенно махнула она рукой, – прямо посреди леса автовоз нашли. Такой, знаешь, двухэтажный. Так вот, он был полон дорогих марок. Всякие там «бентли», «ламборгини», «порше»… Только куда тут на них?
– И что с ними стало?
– Разобрали на хозяйственные нужды. Металл, стекло, внутренности салонов, двигателям тоже применение нашлось.
