Он лишь покачал головой:
— Но она бессмысленна.
— Может быть. А может быть, и нет.
— Что значит — нет? Ты же сама сказала, что Сторми не
знает иностранного языка. А ее владение испанским и вовсе является поводом для
бесконечных шуток. С чего бы она вдруг заговорила на языке, которого даже не
знает? Это невозможно.
Максин посмотрела ему прямо в глаза и медленно покачала
головой.
— Лу, разве ты еще не понял, что в мире нет ничего
невозможного?
Глава 10
Не успели они добраться до машин, как у Максин зазвонил
мобильный телефон. Нахмурившись, она извлекла его из сумочки.
— Что вы об этом думаете? Он снова заработал! Я и
забыла, что у меня телефон включен. — Нажав клавишу приема, она поднесла
трубку к уху. — Максин Стюарт, — произнесла она, стараясь, чтобы ее
голос звучал жизнерадостно и по-деловому.
Если звонящий человек никогда с ней не встречался, то по
голосу он ни за что не определит, что имеет дело с порывистой молодой женщиной,
обладающей неиссякаемым воображением, решил про себя Лу.
Сторми и Джейсон остановились и обернулись к ним.
— Так у нас снова связь появилась, да? — спросил
Джей, наблюдая за тем, как Макс затыкает второе ухо, чтобы лучше слышать
собеседника.
— Может быть, уровень приема падает до нуля только в
пределах Эндовера, — предположила Сторми, посылая Лу взгляд, красноречиво
свидетельствующий о том, что она разделяет идею своей подруги о теории
заговора.
Лу с сожалением подумал, что рано или поздно это должно было
произойти.
— Мне нужно вернуться домой, офицер Грей? —
говорила между тем Макс.
Лу посмотрел на нее в упор:
— Что происходит?
Она сделала предупреждающий жест рукой.
— Хорошо. Да, спасибо. Проверю как можно скорее. —
Дав отбой, она опустила телефон в сумочку и встретилась глазами с Лу. —
Кто-то проник в наш дом.
Лу чуть слышно выругался.
— Очевидно, кто-то приметил, что вы уезжаете, и решил
проверить, не осталось ли в доме чего ценного, — произнес он.
— Нет, не о том доме речь. Проникновение было совершено
в особняк в Мэне. В полицейском участке в Истоне сработала система
сигнализации, установленная Морган, и офицер Сэнди Грей поехал проверить, что
случилось. Парадная дверь оказалась взломанной — злоумышленники разбили наше
прекрасное витражное стекло. В доме все перевернуто вверх дном, компьютер
украден. Возможно, и еще что-то пропало, полицейский не уверен. Поэтому он
хочет, чтобы я как можно быстрее вернулась домой и лично осмотрела вещи.
Лу нахмурился. В голове у него роились сотни вопросов.
— Зачем кому-то понадобилось воровать твой компьютер,
Макс?
Она пожала плечами:
— Понятия не имею. Наверное, чтобы продать.
— Хорошо, что ноутбук я захватила с собой, —
сказала Сторми. — Не переживай, Макси, на твоем жестком диске нет никакой
информации, которая не была бы продублирована.
— Дай мне телефон, — протянул руку Лу.
Максин передала ему трубку, и он нажал посыл вызова
последнего входящего номера.
— Полицейское управление Истона, говорит офицер Грей.
Лу назвал себя, представившись полицейским и другом Максин,
и забросал Грея вопросами. Через некоторое время он располагал более детальной
картиной случившегося.
— Телевизоры, видеомагнитофоны, драгоценности не
тронуты, насколько офицер может судить, — сообщил он. — Воры не
позарились ни на монитор компьютера, ни на сканер с принтером и прочее
оборудование. Вынесли лишь системный блок. Взлом был совершен сегодня ранним
утром, и с тех пор тебе пытались дозвониться из полиции, но до настоящего
момента безуспешно. Номер мобильного они взяли с твоей визитки. Да, и еще
злоумышленники рылись в твоих бумагах. Очевидно, искали что-то конкретное, что,
по их мнению, должно быть в твоих документах.
Максин нахмурилась:
— Странно. Не сказала бы, что у меня там хранится
сверхсекретная информация, за исключением… — Она осеклась, и глаза ее
расширились. — Файлы ОПР! — воскликнула она. — Они хранятся на
СD-диске, который я обнаружила пять лет назад на пепелище так называемой
исследовательской лаборатории в Уайт-Плейнс. Диск содержит сведения о сотнях
вампиров!
— Но ты никогда не переносила эту информацию на жесткий
диск, — возразила Сторми.
— Нет, копии дисков так и остались в наших
нераспакованных вещах. У меня не было времени перепрятать их понадежнее. Мы… мы
едва успели разобрать самое необходимое.
— Подозреваешь, что к нам вломился Фрэнк Стайлс, тот
ублюдок, что стрелял в меня и пытался убить Данте? — спросила Сторми.
Джейсон переводил изумленный взгляд с одного лица на другое.
— Подождите минутку! Что еще за сведения о вампирах?
Что такое ОПР? И кто, черт возьми, этот Фрэнк Стайлс?
Максин со вздохом опустила голову. Лу видел, что глаза ее светились
тревогой и сожалением. И он ее за это не винил. Если информация о немертвых
попадет не в те руки, пострадают сотни невинных вампиров.
Невинных вампиров. Черт побери, с тех пор, как Максин вошла
в его жизнь, привычные вещи приобрели совсем иные, сюрреалистичные очертания.
— Давайте вернемся назад в мотель, — предложила
Максин. — Лу, ты поедешь со Сторми, а я — с Джеем. Пора посвятить его в
подробности дела. Он многое пропустил за время своего отсутствия.
Лу кивнул:
— Хорошо, согласен.
Приблизившись к Макс, он обнял ее за талию одной рукой. Это
был единственный способ, который он мог придумать, чтобы привлечь девушку к
себе. Ему нужно было предостеречь ее. Наклонившись так низко к ее уху, что
почти касался его губами, он прошептал:
— Следи за тем, что собираешься сообщить ему, Макс. Я
не доверяю этому парню.
— Черт, — чуть слышно произнесла она, — а
я-то вообразила, что ты хочешь просто обнять меня. — Говоря эти слова, она
щекотала его шею своим горячим дыханием, воспламеняющим кровь. И Лу
почувствовал, как участился его пульс. Он и вправду хотел обнять ее, будь все
проклято! Что с ним такое творится? — Лу, я не хочу уезжать сейчас, бросив
дело, которое мы ведем, — прошептала девушка, меняя тему.
Он вгляделся в ее искренние, широко распахнутые зеленые глаза,
выдающие, что их хозяйка расстроена, в ее идеально очерченные скулы, словно
молящие о прикосновении, поцелуях, и вдруг запоздало понял, что все еще
обнимает ее за талию. Ему нравилось ощущение, которое он при этом
испытывал, — девушка идеально соответствовала его объятиям. С сожалением
он был вынужден убрать руку.
