В общем, я уже перестал надеяться, что сегодняшний день закончится чем-то хорошим. Но везение все-таки вернулось: толстый выпустил весь барабан в белый свет как в копейку, а мне удалось сбежать.
Поплутав по Марселю, к вечеру вернулся домой. Растопил камин и устроился перед ним в кресле, вовсю пользуя кальвадос и сигареты. Хотелось просто нажраться и заснуть, что я благополучно и выполнил. А уже утром задумался над тем, что делать дальше.
От своей затеи угробить Франко, я не собираюсь отказываться. Сказал – сделаю. Правда остается открытым вопрос – как? Да уж… хороший вопрос.
Первым делом надо подобрать себе еще одно место базирования. А лучше два. Корсиканцы, наверное, уже частым гребнем прочесывают Марсель, так что, рано или поздно, мое убежище станет им известным. Поэтому не помешает перестраховаться. И чем быстрее, тем лучше.
А дальше… дальше буду опять ловить момент, используя в качестве осведомителя местную прессу, благо журналюги словно с цепи сорвались и наперебой освещают каждый шаг Корсиканца.
Я отпил чаю и взял из пачки утренних газет местную «Ля Прованс».
Так… неудачное покушение, четыре охранника погибло, убийца скрылся, кандидату в городской совет Франциско Неро удалось спасти своего брата… Ну, тут ничего не скажешь – так и было. А это… Ух ты! Интервью с медсестрой Женевьевой Виардо. Что? Несомненно, благородный, красивый, вежливый и мужественный? Тонкие усики, брюнет, карие глаза? Это я, что ли? Вот так дела. Да она чистой воды дезу льет. Ай да умница! Вот что значит уделить капельку внимания женщине. Надеюсь, она то же самое сказала полиции. Хотя, особо надеяться, что ажаны возьмут ложный след, все-таки не стоит. Помимо Женевьевы, других свидетелей в госпитале полным-полно. Очень быстро фараоны сопоставят показания и украсят каждую стену в Марселе моим портретом. Верней – не моим, а того негодяя, что навел шороху в больнице. Надеюсь, маскарад все-таки удался.
– Ну и ладно… – я отложил газеты и принялся за чистку оружия, попутно пытаясь выяснить, с какой такой стати произошли осечки. И очень скоро пришел к неутешительному выводу, что виной всему патроны. И неудивительно: культура производства компонентов валовых боеприпасов пока хромает. А у меня, так вообще сборная солянка из нескольких партий, да еще от разных производителей. Придется повозиться, выявляя какие из них могут подвести.
Чем и занялся, с перерывом на обед. Попутно выяснив, что повар из меня никудышный. Ну как… пожрать приготовить могу, но эта стряпня будет очень далека от кулинарных шедевров.
– Черт! – с последним кусочком подгоревшего омлета, я вспомнил, что сегодня день рождения у Аглаи и Ефросиньи. – Вот же…
Шарахаться по городу на следующий же день после акции, мягко говоря, было бы не очень разумным, а с другой стороны, меня страшно тянуло к новым знакомым. Вся эта чернуха вокруг порядочно достала и хотелось немножко развеяться, отдохнуть душой. Опять же, обещал близняшкам. И Ульяна… В общем, вы понимаете.
Прикинув все за и против, все-таки решил пойти. Один раз живем.
В очередной раз переформатировал физиономию лица: сбрил бородку, усы урезал до щегольских стрелочек, а потом надолго задержался перед зеркалом, подбирая себе гардероб. Перебрал все шмотье и остановился на костюме-тройке в клетку стиля «Принц Уэльский» с белой рубашкой с пристегивающимся воротничком, а узкий муаровый галстук завязал «виндзорским» узлом. Образ завершили габардиновый темно-коричневый плащ, и мягкая шляпа-федора. Все вещи слегка поношенные, но выглядят достаточно прилично. Ни разу не разбираюсь в стиле начала двадцатого века, но вроде справился.
С подарками для близняшек особенно голову не ломал. Девочки? Значит получайте куклы. Нынче акселерацией даже не пахнет, так что вполне по возрасту. Опять же, война и собственная сестра-цербер их детства лишила. Так что пускай наверстывают.
Как раз на руку, в одной из антикварных лавок нашелся комплект из двух роскошных фарфоровых кукол ручной работы с целым гардеробом одежек в придачу.
А вот над подарком для Ульяны пришлось поломать голову. Цветы для цветочницы? Смешно. Духи? Не самый лучший вариант. Золото? Претенциозно, дева старорежимных нравов, может и обидеться. В наше время можно было бы обойтись каким-нить новомодным гаджетом, но «айфонов» еще не придумали. К счастью.
Остановился на книге и приобрел у букиниста подарочный томик трагедий Уильяма Шекспира 1850 года издания. Тут уж как повезет. Может и понравится.
Список покупок завершил роскошный торт, конфеты, пара бутылок сидра и шампанское. Это уж точно в тему придется. Ладно, это все мелочи. Главное, не спалиться по пути.
К счастью, не спалился. Хотя у самого дома цветочниц попался на глаза полицейскому патрулю. Не понимаю, меня не ищут, что ли?
Брякнул звонок. За дверью раздались шаги.
– Вы… – Ульяна немного смущенно улыбнулась.
– Я…
Густые русые волосы с уложенной бубликом косой, над словно надломленными посередине бровями, высокий ровный лоб, слегка вздернутый носик, большущие карие глаза с пушистыми бровями, легкая скуластость… Черт! Я не мог отвести от нее глаза! Да что же это такое… Как зачаровала…
– Так проходите же, проходите, – спохватилась девушка. – Аглая, Ефросинья, встречайте гостя…
На меня тут же бурей налетели близняшки и в буквальном смысле втащили в квартиру. Уж кто-кто, а они точно мне были рады!
– Дамы… – избавившись от плаща и шляпы, я нагнал на себя официоза. – Прошу вас разрешить мне вручить вам подарки.
– Разрешаем, – девицы синхронно кивнули и присели в книксене. На их счастливых мордашках просто бушевал радостный интерес, а я почувствовал себя по настоящему счастливым. Зараза… все-таки не было у меня в прошлой жизни детей. Иначе, я бы не воспринимал так обыкновенную детскую радость подаркам. Надо бы им платьишек прикупить, что ли. Эти уж совсем старомодные, да и штопанные перештопанные…
– Это вам.
Аглая и Ефросинья покосились на старшую сестру. Та нахмурилась, но сразу же улыбнулась и кивнула.
Зашуршала оберточная бумага. Девочки с широко раскрытыми глазами замерли, смотря на куклы, а потом неожиданно разревелись и бросились меня обнимать.
– Ну что вы, дамы, что вы… – я растерялся и не вполне соображая, что делать, посмотрел на Улю.
– Перед самой своей смертью, наша бабушка, Александра Алексеевна, – пояснила Ульяна, – подарила им почти точно такие. При эмиграции, мы бросили почти все, но куклы взяли с собой. Как память. А здесь были вынуждены их продать, потому что поначалу приходилось очень туго. А выкупить назад уже не смогли.
Меня поразило с каким спокойствием она все это рассказывала. Абсолютно не смущаясь, без капельки стыда. Да уж, очень многого я не знаю об аристократах. Думал, что они нужды стесняются, а тут…
– Глаша, Фрося! – видимо решив, что трагическое отступление слегка затянулось, строго произнесла Ульяна. – Живо приведите себя в порядок!
