– Добрый день, вельможный пан, – сказал Майзер князю.
– Добрый, Доминик.
– Как провел время на Веселом?
– Хорошо. Купец дома?
– Отъехал. Дела у него в Замке.
– Мы подождем.
Помощник кивнул, работники приняли коней. Гости прошли в дом, устроились в небольшой комнате на лавке перед столом.
Появилась служанка Габи.
– Пообедать не желаете, люди добрые? – спросила она, с интересом разглядывая Дмитрия.
– Да, можно, – ответил князь.
Гости пообедали, а купца все не было.
Бессонов-младший поднялся.
– Дозволь, князь, пройтись по купеческому двору?
– Зачем? Встретиться с милой панночкой хочешь?
Молодой человек изобразил изумление.
– Откуда тебе известно, воевода?..
Дмитрий улыбнулся и заявил:
– Ладно, иди, но особо не усердствуй в своих ухаживаниях. Пустое это, Влас, уж поверь мне.
– Да я ничего.
– С подворья ни ногой!
– Само собой.
– Иди.
Влас выбрался из дома, прошелся по двору, который летом украшали клумбы с цветами, теперь усохшими и подрезанными. Рядом небольшой сад с опавшими яблонями и грушами. Никто за ним не смотрел, не мешал.
Тут он услышал стук по стеклу окна. Девушка стояла за ним, мило улыбнулась, показала на себя, на дверь, на ратника. Мол, ожидай, сейчас выйду.
Она действительно скоро вышла и тут же увела Власа в глубину сада, в беседку, закрытую вьющимися растениями, которые еще держали листву. Там девушка присела на лавку. Ратник устроился рядом с ней.
– Здравствуй, Влас, – сказала красавица и потупилась.
– Здравствуй, Анна! Не прошло и дня, а я уже очень соскучился по тебе. Ты прямо в сердце мое вонзилась как стрела.
– Скажешь тоже, вонзилась.
– Честное слово! Я, Влас Бессонов, врать не приучен.
– А расскажи мне о Москве, – попросила девушка.
– Москва – не чета вашим местечкам. У нас в одном только Китай-городе куда больше народу живет, чем во всем Полоцке.
– Наш город тоже не маленький.
– И он скоро станет русским.
– Я слышала, что армия Ивана Грозного идет на крепость. И мне боязно.
– Ты ничего не бойся. Я служу в особой дружине, наш воевода говорит с Царем так же запросто, как мы с тобой.
– Неужто вот так?
– Да. А Москва… – Влас начал рассказывать девушке о столице Русского государства, ее дворцах и храмах.
– Там ведь богатые люди живут? – спросила Анна.
– Всякие, как и везде. Но я ратник особой дружины, нисколько не беден. Могу позволить себе и подворье собственное поднять, и на земле своей дом поставить, ладью купить, чтобы по вечерам по Москве-реке ходить, на город любоваться.
Анна вздохнула и произнесла:
– Да, это хорошо. А как ты попал в особую дружину? Ведь туда, наверное, только отборных воинов берут, да?
– А как же! Конечно, отборных. А попал я туда прямо из татарского плена.
– Да что ты говоришь? Ты был в плену у татар?
– Был, Анна. Там у меня брата убили. Еле выбрались.
– А как выбрались?
Девица с неподдельным интересом слушала рассказ этого наивного русского воина, может, и опытного в делах ратных, но еще не познавшего боли от женского коварства.
А Влас входил в роль, представлял себя богатырем и видел, что молоденькая панночка была в восторге.
Она смотрела на него с таким восхищением, что ратника несло напропалую:
– Отец и другие ратники особой дружины спасли нас. Бой длился долго. Я защищал мать, тоже дрался с казанцами, сцепился с помощником мурзы и разрубил его пополам. Убили мы всех нехристей и пошли к Волге. Татары учинили погоню за нами. Мы отбивались как могли, хотя и очень устали после переправы через Волгу. Эта река будет пошире двух десятков таких, как ваша Двина. Наконец мы вернулись на Москву. Недалеко от города нас встречал сам Царь. Он каждому ратнику дал деньги на то, чтобы построить подворье, обзавестись хозяйством. У отца с матерью дом большой, но я свой строить буду, обязательно недалеко от Кремля, чтобы по утрам слушать звон его колоколов. Вот так-то, Аннушка!
– Ты, наверное, завидный жених на Москве, да? – осведомилась девушка.
– Ну, не скажу, конечно, что девки за мной табуном бегают, но многие почли бы за честь выйти за меня замуж, – ответил Влас, чувствуя себя где-то между небом и землей от полноты чувств, нахлынувших на него.
– У тебя уже и невеста есть?
– Как не быть! Батюшка подыскал, только я не такой, чтобы жениться не по любви. Меня силком под венец идти не заставишь.
Девица тяжело вздохнула.
– И у меня есть жених. Но знал бы ты, Влас, как я не хочу выходить за него замуж. Но у меня не хватит сил пойти против воли отца.
– А чем не угодил тебе жених? Бедный человек?
– Как раз нет, он очень богат, у него огромное состояние. Но пану Войчику больше четырех десятков лет, он вдовый, некрасивый, волосы длинные, а сам худой, под глазами синяки. А еще хворый сильно. Папенька говорит, выходи замуж и будешь наследницей всего его состояния. Он долго не проживет. Но разве так можно? Это же грех. Я как представлю, что мне ложиться с ним в постель, так хочется забиться в дальний угол и плакать. Не хочу я за старика замуж, но и против воли отца пойти не могу. Посоветуй, Влас, скажи, что мне делать.
– А почему ты у меня спрашиваешь, Анна?
– Да потому, что… полюбился ты мне! – ответила девушка, закрыла свое ангельское личико ладонями и прошептала: – Дева Мария, спаси и сохрани! Я не должна была это говорить.
– Аннушка, ты тоже полюбилась мне, как только я увидел тебя. Я сделаю для тебя все, что ты пожелаешь. Зачем выходить замуж за какого-то пана? Да их скоро здесь не останется, всех наша славная рать побьет и прогонит на литовские и польские земли. Будь со мной, и я увезу тебя на Москву. Государь щедро платит мне, и ты будешь иметь все, что только захочешь. – Влас хотел было обнять ее, но девица отстранила его и прошептала:
– Нет, нельзя… сейчас. – Она разрыдалась, выскочила из беседки и скрылась в доме.
Влас был вне себя от счастья. Он пошел к дому, хотел зайти внутрь, найти ее отца и объявить ему об их вечной любви, но наткнулся на князя Савельева.
Тот сразу заметил состояние своего ратника и довольно строго спросил:
– Что с тобой, Влас? Куда летишь?
Ратник стушевался. Ведь с ним говорил воевода.
