Ратники рвались в бой, но было рано.
В тот же день стрельцы Ивана Голохвастова захватили башню в стене над Западной Двиной. Но Государь видел ярость поляков, бросившихся большим числом отбивать укрепление. Он решил не допустить гибели стрельцов, приказал им оставить башню, отойти.
В то же время начался первый массированный обстрел крепости. Средние и малые пушки вели огонь до вечера того дня.
Воевода Довойна еще не знал о том, что помощи ждать неоткуда, и решил затянуть время переговорами. Он отправил в стан русского Царя шляхтича Василия Грыбуна с писарем Лукой Гарабурдой.
Иван Грозный принял посольство. Он прекрасно понимал хитрость воеводы Довойны. Посему переговоры, длившиеся по восьмое февраля, не принесли никаких результатов.
При них не было обговорено прекращение огня и остановка осадных работ. Русские воеводы воспользовались этим. Уже в ночь на шестое февраля первые осадные орудия были установлены прямо напротив стен. Вечером следующего дня подошли и остальные.
После этого Иван Грозный предъявил послу Грыбуну свое единственное требование – безоговорочная капитуляция Полоцка. Твердость русского Царя была вызвана еще и тем, что во время переговоров пушки со стен начали стрелять по стану, что едва не привело к гибели Ивана Васильевича.
Грыбун и Гарабурда были отправлены обратно в Полоцк. Им не удалось затянуть обсуждение требований русской стороны. Да и обсуждать-то полякам и полоцкой знати было нечего. Довойна находился в полной растерянности.
А тут при обстреле города тяжелой артиллерией погибли ротмистр Голубицкий, его помощники Герек Качек и Оскар Бедейчик. Пришлось Довойне вновь брать на себя руководство обороной. Он пребывал в глубокой растерянности, собрал у себя представителей знати, ничего не смыслящих в военном деле, и с их согласия принял губительное для крепости решение – оставить Великий Посад и поджечь его.
Проведав об этом, в воеводский дворец заявились ротмистры и магнат Ян Глебович. Они настаивали на том, что Довойна должен отменить этот приказ, выдать черни оружие, сам выйти на Посад и возглавить оборону. Но воевода отказался и подтвердил свое распоряжение.
В Замок перебрались только знатные люди и богатые купцы, для простого народа там места не было. Посад вспыхнул еще до того, как русская артиллерия пустила в ход зажигательные снаряды. Довойна сделал это вместо нее. Да Иван Васильевич и не собирался жечь город.
Пожар подхлестнул людей. Кто-то еще пробивался в Замок, но основная масса жителей Полоцка двинулась вон из него. В один день под власть русского Царя перешли десятки тысяч человек, надеявшихся на его милость.
В это время дружины князей Овчинина и Хворостинина начали наступление в горящем Посаде. Им удалось оттеснить противника в Замок, подойти вплотную к его стенам. Девятого и десятого февраля напротив него на пожарище, в Задвинье и в Заполотье была установлена осадная артиллерия. Тяжелые пушки начали непрерывный обстрел Замка.
Как только на посад упали первые ядра, выпущенные из русских пушек, Дравес заволновался. Хорунжий Витейский и ротмистр Голубицкий обещали вывести его с дочерью из города и пропали. Знакомые купцы поговаривали, что видели Голубицкого на стенах Посада. Значит, ротмистру нет никакого дела до торговца Дравеса. Плевать он хотел на обещание, данное ему. Использовал его самого и Анну в своих целях и бросил.
Пока еще не было поздно, Дравес приказал работнику Густаву Кални срочно готовить повозку, сам же собрал все самое ценное, что было в доме. Приготовилась и Анна. У нее оказалось два больших баула.
Завидев их, купец спросил:
– Это что, дочь?
– Мои вещи, которые я оставить тут не могу. И так бросаю больше половины.
– У нас одна повозка.
– Значит, возьмем две.
– Ты понимаешь, что Голубицкий и Витейский нас бросили и нам самим придется думать о себе?
Дочь Дравеса застыла, побледнела.
– Как это бросили? Хорунжий же клялся своей шляхетской честью!..
– Вот вся его честь. Но ничего, мы заставим этого шляхтича выполнить свое обещание.
– Но как, папенька?
– Это мое дело.
– Может, мне все же не оставлять вещи? – Дочь жалобно взглянула на отца.
Тот махнул рукой.
– Ладно, взяла – значит, взяла. Давай перенесем в повозку. Позови Густава.
Панночка сбегала за работником.
Тот вместе с отцом перенес пожитки в повозку. Дравес и Анна сели в нее.
К ним подошли Майзер, Габи, Магеря.
– Пан Дравес, а мы?
– Что вы? – Купец скривился. – Вас хорунжий Витейский отсюда выведет. Пошел, Кални.
Повозка вышла из подворья, миновала площадь, втиснулась в поток других, точно таких же, и простых людей, несших на себе огромные мешки, сумы, баулы. Замковая стража пропускала не всех, но Дравесу удалось проскочить за ворота. Он велел Кални подъехать к воеводскому дворцу, там выбрался из повозки, приказал работнику и дочери ждать его и пошел в здание.
Недалеко прогремел взрыв. Купец упал. Когда рассеялся дым, он увидел, что в стене дворца зияла огромная дыра. Внутри кто-то закричал от боли.
Мимо пролетел ратник.
– Воин, где воевода? – спросил Дравес.
– За мной бежит, – ответил тот.
Появился Станислав Довойна в грязной одежде.
– Пан воевода! – Торговец кинулся к нему.
– Отстань, – отмахнулся Довойна. – Не до тебя сейчас. Прячься, не то прибьет русская артиллерия.
– Мне пан Голубицкий обещал…
– Нет больше ротмистра, погиб он.
Дравес замер, а Довойна с небольшой свитой скрылся за углом дворца. Там был вход в подвал. Ядра теперь били по всему дворцу.
Конь поднялся на дыбы. Кални едва удержал его.
– Папенька, надо прятаться, а не то нас убьют! – выкрикнула Анна.
Дравес вскочил в повозку и приказал Кални:
– Гони на подворье хорунжего Витейского.
Работник знал это место, оно было рядом. Через минуту повозка въехала в открытые ворота. Дравес вбежал в дом, там никого не было.
Он вернулся во двор и крикнул:
– Поклажу в дом!
– А коня? – спросил работник.
– В конюшню.
– Сбежит, сойдя с ума от грохота.
– Этот сбежит, другого найдем. Теперь коней бесхозных будет много. Главное – поклажу в дом занести.
– Но и его могут разбить ядра.
– Тут большой подвал. Там мы будем в безопасности, пока русские стреляют. А потом под шумок уйдем. Анна, быстро тащи сюда свои баулы.
Они успели перенести в подвал дома Витейского половину вещей. Потом ядро попало в повозку, разворотило ее и убило коня.
