До 1937 года Радо жил в Париже, где управлял небольшим агентством печати — две скромно меблированные комнаты на улице Фобур-Сент-Оноре. Его направили в Швейцарию для организации новой разведсети. До тех пор Красная армия зависела в основном от отчетов советских военных атташе, как, например, комкор Путна в Лондоне, и от «аппарата», глобального шпионского отделения Коминтерна. У Разведуправления были собственные сотрудники по этой части, как полковник Быков в Соединенных Штатах и комбриг Вальтер Кривицкий в Гааге для осуществления связи с «аппаратами», но покрытие было недостаточно плотным и приводило к неоднородным, обрывочным результатам. И даже эта едва пригодная организация была потрясена большими чистками 1937 года и, как следствие, агентами-не-возвращенцами. Путну отозвали в СССР, где и казнили. Кривицкий сбежал (в 1941 г. покончил с собой). Агенты, работавшие с ними, также были ликвидированы.
Так Радо, толстенький коротыш, у которого лоб покрывался испариной, стоило задать ему какой-нибудь пусть даже второстепенный вопрос, был назначен для формирования чрезвычайно запутанной сети, пусть и не очень эффективной — на подобное он был не способен в принципе, — но зато целенаправленной и готовой к импровизации. Если в мире и существовали комики среди шпионов, Радо был именно таким персонажем. Он был робок и постоянно в конфликте со шпионским этикетом. Его промахи были неисчислимы. Постоянно спотыкаясь о меры предосторожности и безопасности, он обращался с фондами сети с воистину богемной расточительностью и не соблюдал спартанских правил торговли в своей частной жизни. Он был сентиментален, чрезмерно доверчив, готов был поверить всем, кто вызывал у него сочувствие. Друзья любили его, лучший пример тому — Кёстлер, однако его терпеть не могли оперативники.
И все же Радо сумел вжиться в этот фантастически грандиозный бизнес. Он работал лучше и производил более ценный материал, нежели его коллеги по бизнесу или же шпионажу. Радо выявил антинацистское подполье в Германии и вскоре располагал агентурой даже в Верховном главнокомандовании вермахта (ОКВ) и фактически в каждом мало-мальски значимом для войны ведомстве нацистского правительства Германии. Даже сегодня, когда миновало достаточно времени с момента разгрома его сети, сумели идентифицировать лишь горстку его контактов. К концу 1938 года Радо собирал огромное количество информации и был самым загруженным человеком в Швейцарии. Он дни напролет просиживал в своем «Геопрессе», располагавшемся в центре Женевы, и каждую свободную от бизнеса минуту уделял своему тайному ремеслу. А упомянутое ремесло означало горы бумаг, ибо Радо в то время не располагал «музыкальными шкатулками», всякими там секретными радиопередатчиками. Он получал столько документов в их первоначальной форме или же в виде копий, что даже не мог их все зашифровать.
Радо фотографировал эти документы на 35-миллиметровую пленку и пересылал их с курьером военному атташе в советском посольстве в Париже. Оттуда они или пересылались в Москву другими курьерами, или радировались Центру по передатчику французского филиала советского Разведуправления.
До 1939 года характер этих документов оставался неясен. Но потом вдруг посыпались доказательства, которых так ждал Радо. 6 или 7 апреля он в микрофильмированном виде получил немецкий приказ, датированный всего 3–4 днями ранее. Несколько недель спустя он послал курьера в Париж с другой партией фрагментов пленки, на которых находился в уменьшенном виде более длинный документ, то есть это был вариант той же самой темы. Эти две бумаги были копиями приказов Гитлера перейти к осуществлению «плана «Вайс» (оперативного плана военных действий против Польши).
Что предпринял Кремль, получив эти приказы, было и остается неизвестным. Но могло ли быть чистым совпадением, что уже 17 апреля 1939 года, то есть спустя несколько дней после того, как информация Радо достигла Москвы, советский посол в Берлине во время обычной встречи с бароном Эрнстом фон Вайцзеккером, статс-секретарем в германском МИДе, заговорил о возможности восстановления советско-германских взаимоотношений?
Благодаря сенсационной новости Радо Кремль точно знал, в каком направлении дует ветер, и соответственно установил паруса. Подписание германо-советского договора в августе 1939 года имело гротескное последствие в частном мире Радо. 26 августа 1939 года он получил от московского «директора» приказы демонтировать сеть в Германии и прекратить шпионить за этой страной. Сталин довольно серьезно отнесся к этому договору.
Радо, должно быть, подумал, что этот приказ — явная бессмыслица, и ему было откровенно жалко похерить столь прекрасно функционирующую сеть. Он этого приказа не выполнил, как это уже не раз бывало, и сохранил агентурную сеть в Германии. Как мы убедимся, его неповиновение сыграло свою роль в годы Великой Отечественной войны, во всяком случае, поражению СССР оно явно не способствовало. Толстячок-шпион из своей не имеющей выхода к морю Швейцарии видел обстановку куда более ясно, чем сверхвластный диктатор из Кремля. Поэтому для Радо не составило труда вернуться к проведению операций в полном объеме, когда в октябре 1940 года он получил из Москвы инструкции возобновить работу.
У Радо насчитывалось около 50 агентов, работавших на него, имевших самые разнообразные псевдонимы и практиковавших самые разнообразные способы двойной жизни. Двое из них — Сисси и Тейлор — внезапно проявились в этот решительный момент. Сисси — Рэйчел Дюбендорфер, женщина не совсем ясного балканского происхождения, но гражданка Швейцарии благодаря фиктивному браку; она работала в Международном бюро труда, агентстве при Лиге Наций. Тейлор — Кристиан Шнайдер, немец. Он был коллегой Рэйчел в Международном бюро труда, потом эту деятельность прекратил там и полностью работал на Радо.
Радо использовал три псевдонима: Альберт и Кулихер, а позже, уже в годы войны, — Дора. Он поддерживал контакт с Москвой через 3 секретные радиостанции. Одну из них обслуживал Джим, своенравный британский экспатриант; второй — пара французов, Эдмонд (Эдуард) и Ольга (Мод) Гамель, радиопередатчик находился в одной из задних комнат их вполне легального магазина радиотоваров; третьим ведала Роузи, 21-летняя любовница Радо, миловидная швейцарка по имени Маргарет Болли.
Управлять такой сетью в Швейцарии особого труда не составляло. Страна была идеальным традиционным местом шпионажа в военное время. Все значительно упрощалось благодаря строго соблюдаемым этой страной демократическим принципам, в первую очередь гражданским правам; географическому положению Швейцарии в самом центре Европы; ее роли в высших финансовых структурах, банкира воюющих стран, и тому, что у самих швейцарцев имелась весьма существенная доля в шпионаже, который они рассматривали как оборонительный рубеж № 1 их страны. Постоянно стремясь держать руку на пульсе германских планов и намерений, поскольку без этого было просто нельзя обойтись — Швейцария, как известно, граничит с Германией, — швейцарская военная разведывательная служба (всемирно известная разведслужба Nachrichtendienst) использовала все источники информации — свои собственные, а также агентов других разведок. Разведслужба Швейцарии нередко желала и даже стремилась заключить сделки и бартеры с иностранными агентами, если, конечно, их операции не были направлены против самой Швейцарии.
