Кобулов понимал, что война неизбежна, как понимал и то, что дни его дипломатической группы в Берлине и Германии сочтены. Вот Кобулов и посвятил себя интенсивным поискам группы заслуживающих доверия немцев, причем немцев и по рождению, и по гражданству рейха, которым он мог доверить ведение строго законспирированной разведывательной деятельности. Он остановил выбор на «Красной капелле».
Харнак принял приглашение Кобулова с готовностью. На последующих встречах он представил Эрдберга Шульце-Бойзену и другим членам организации, которых он выбрал радистами. Один из них был рабочим-металлистом Гансом Коппи, членом подпольной Коммунистической партии Германии, другой известным писателем и театральным продюсером, скорее всего даже вообще не коммунистом. Звали его Адам Клакхоф. Ему было 56 лет, он наверняка был одним из старейших членов группы.
На квартире Кобулова Харнак и Шульце-Бойзен получили инструкции от Кобулова и двух военных атташе, Тупикова и Скорнякова. Эрдберг учил Шульце-Бойзена, Копии и Клакхофа работать на рациях. Харнаку были переданы кодовые книги, кроме того, он получил несколько уроков по такому сложному делу, как криптография. Его также назначили казначеем, и Кобулов выдал ему 13 500 рейхсмарок наличными.
Явные недостатки этой сети дилетантов стали очевидными сразу. И у Харнака, и у его коллег энтузиазма было с избытком, да и в ценнейших сведениях они не испытывали недостатка. Одним из самых первых их радиосообщений, направленных в советское Разведуправление, был подробнейший отчет о люфтваффе. Они отправили его вслед за предупреждением неизбежного наступления немцев к Днепру. Но по причине малоопытности Харнака как шифровальщика эти важные донесения были настолько неудовлетворительно зашифрованы, что Разведуправление Генштаба Красной армии так и не разобралось, где конец, а где начало. Коппи и Клакхофа постоянно забывали даже вызвать Москву в радиограммах, и радисты Разведуправления отчаянно пытались вызвать их. Необходимо было срочно исправлять положение.
Поэтому в августе Эрдберг приказал, чтобы его лучший агент на Западе, капитан Виктор Сукулов
[44], направился в Берлин. Сукулов постоянно находился в Брюсселе, где он был «маленьким шефом» советской разведсети, действовавшей в Голландии и Франции. Его опытность можно было определить уже по длине цепочки его псевдонимов: Дюпюи, Лебрюн, Фриц, Сирен, Артур, Аламо, Шарль и, чаще всего, Кент. В Брюсселе он был Винсенте Антонио Сьеррой, богатым торговцем из Уругвая, занимавшим элегантную виллу на авеню Сейер со своей любовницей Маргарет Барча (в девичестве Зингер), вдовой венгра.
У его группы имелась собственная штаб-квартира на вилле на Рю Дезатребат, арендованной у одной пожилой бельгийской мадам, считавшей своих квартирантов состоятельными и серьезными бизнесменами международного уровня. Впрочем, они и на самом деле были ими. Сеньор Сьерра поддерживал интенсивные коммерческие отношения с нацистами и даже набирал работников на предприятия Германии.
Следуя инструкциям из Москвы, Сьерра поехал в Германию по официальному разрешению, выданному ему через влиятельных лиц в Германии. Выехал он на поезде, к которому были прицеплены вагоны с отправленными в Германию на принудительные работы лицами. Он встретился с Харнаком и Шульце-Бойзеном в Тиргартене, примерно по сценарию, уже проработанному Эрдбергом. Харнак доставил Сьерру к Копии и Клакхофу.
Сеньором снова стал Кент, и сразу же приступил к работе. Он обустроил новые пункты радиосвязи и привел в порядок уже действующие, как полагается, научил оперативной технике Копии и Клакхофа, подточил знания Харнака по части криптографии, ужесточил управление группой. Кент завербовал достаточно много новых агентов, имена которых рекомендовало ему Разведуправление, отдававшее предпочтение заслуживающим доверие коммунистам. Он также встречался с герром фон Шелиа, тем самым старомодным господином из МИДа, который до сих пор время от времени оказывал группе услуги, хоть и не столь значимые, как его предыдущий коллега.
Присутствие Кента в Берлине, хоть и непродолжительное, вселило в Эрдберга надежду. После этого визита группа Каро работала как часы, ее сообщения по ценности уступали лишь тем, которые Рёслер получал через Радо. Среди сведений «Красной капеллы» были стратегические планы ОКБ периода осени 1941 года; время и оперативные участки выброса немцами десантов, запланированные нападения на союзные конвои на пути к Мурманску и огромный объем информации, позволявший Разведуправлению регулярно и своевременно получать боевые приказы на предстоящие наступления вермахта. Однажды «Красная капелла» даже спасла русских от катастрофических последствий потерянного русского кода. Книга была захвачена немцами в Петсамо в Финляндии и использовалась в уже упомянутой радиоигре. Шульце-Бойзен обнаружил уловку и предупредил русских, которые сумели изменить обстановку в свою пользу.
В этой колоссальной сети даже Сукулов представлял собой лишь второй эшелон. Сукулова прозвали Младшим шефом. Над ним возвышался, дирижируя целым замысловатым оркестром, Маэстро, Большой шеф, с Зорге в Токио и Радо в Женеве — такова была легендарная тройка, или Большая тройка советского шпионажа во Второй мировой войне. Большой шеф был также известен как «генерал», неуловимый шпион, появлявшийся где угодно и когда угодно между Москвой и Шанхаем, Мадридом и Буэнос-Айресом.
Польский еврей Леопольд (Польди) Треппер работал под своим настоящим именем, которое использовал в последний раз в 1932 году, когда после безумных попыток достичь недосягаемого
[45] он прибыл в Москву, где вступил в партию большевиков. Ему было 28 лет, он был женат и принадлежал к так называемым неудачникам. И подумал, не попробовать ли себя в шпионаже.
Польское отделение Коминтерна организовало для него встречу с искателем талантов из 4-го управления штаба РККА, и тот усмотрел в Польди исключительный талант. Новые боссы прогнали его через 5 лет образовательного периода — Московский университет, МИМО, а затем школа Разведуправления (с мая 1939 г. называлось 5-м управлением Наркомата обороны, с июля 1940 г. — Разведуправлением Генштаба Красной армии).
Пройдя через все это, Польди стал другим человеком: прекрасно воспитанным, тактичным агентом, изъяснявшимся одинаково бегло на польском, русском, идише, иврите, немецком, французском, английском и испанском языках. Его направили в Париж под именем месье Жана Жильбера, которому предстояло окопаться в тылу: экспортно-импортная фирма Simex Corporation с шикарным офисом на Елисейских Полях и весьма комфортабельным обиталищем ее главы месье Жильбера
[46].
В глубине шикарного кабинета Жильбера имелась тайная комната, где он вновь становился тем, кем был, — Польди Треппером. Там помещалась рация, сейф с кодами и шифрами, черные небольшие блокноты с кучей полезных адресов: списки его субагентов. Скрытая дверь вела из его большого кабинета в маленький и на лестницу, которая выходила в задний двор уже другого здания.
