Оставшись в столице, они чудесно провели время. Ходили в театры, в музеи, на выставки, встречались с Сашей и Машей, и конечно, с Глашей. Анна была бы полностью довольна поездкой, если бы ее не беспокоила Геля. Она каждый день ей звонила, та старалась шутить, ждала их возвращения, но голос был грустным и потухшим. Андрей старался успокоить жену, – Анечка, мне кажется, ты напрасно волнуешься. Что может с Гелей случиться, там ребята, они за ней присмотрят, если надо, помогут. Может, она одна затосковала, но мы скоро приедем, и все будет хорошо.
В аэропорту их встречал Дубинин, он лихо подъехал прямо к трапу, поздоровался и уложил в багажник дорожные сумки. После традиционных вопросов, как отдохнули и долетели, замолчал.
– Алеша, что с Гелей? – не выдержала Анна.
Тот шмыгнул носом, – заболела.
– Она в больнице?
– Дома.
– Так, давай все сначала и по порядку, – сказал Веселов.
– Дня через три после вашего отъезда мы с Максом решили зайти к Гелене Казимировне и предварительно позвонили. Она сказала, что ждет приятельницу. На следующий день опять напросились к ней. Гелечка извинилась и отказала, сославшись на простуду. Тут мы заподозрили неладное. Вы же знаете ее, она и при температуре сорок будет принимать гостей. Заскочили к дворнику Василию, он рядом живет, может, что знает. Тот сообщил, что Геля из дому не выходит, пару раз к ней приходила какая-то приятельница с пакетами. Мы, конечно, заволновались и установили наблюдение. Когда женщина позвонила в дверь и та открылась, увидели Гелечку. Лицо осунулось, под глазами синяки, мне кажется, что она похудела, – снова шмыгнул носом Алексей.
– С Крысей разговаривали?
– Нет, Геля всю малышню отправила в Ракитовку.
– Так, все успокоились, я звоню в деревню, – произнесла Анна Сергеевна. – Алло, Варенька? Здравствуй, милая, как себя чувствуешь? Ну, и славно. Да, мы уже прилетели, нас встретил Алеша. Как там малышня? Все в порядке? Мы скоро их заберем. Не буду тебя больше беспокоить. До свидания, Федору привет.
– Анечка, что она сказала? – спросил Веселов.
– Крыська гойдает по деревне, Проша развлекает народ, значит, с Гелей ничего серьезного не случилось.
– Вы уверены, Анна Сергеевна? – оживился Дубинин.
– Абсолютно. Когда на Федора в Ракитовке напали беглые заключенные, Крыся дома подняла такой хай, что мы с Гелечкой тут же помчались в деревню. Вот, дуреха, напридумывала себе, невесть что.
Они подъехали к особняку. – Спасибо, Алеша, что встретил, – произнесла Анна Сергеевна. Андрей, ты сразу поднимайся с сумками наверх, а я с Гелей поговорю.
– Анечка, Андрей, наконец-то, я уже думала умру, и вас не дождусь, – заплакала Гелена Казимировна, обнимая обоих.
– Пойдем, подруга, расскажешь, с чего это вдруг ты собралась помирать, – улыбнулась Анна. Чаем напоишь?
– Конечно, я свежий заварила.
– Колись, что случилось?
– Анечка, у меня рак, – всхлипнула Гелена.
– Да ты что, это тебе врачи сказали?
– Нет, я и так сама знаю. Как поем, меня несет и рвота начинается. Ты же видишь, что я похудела.
– Вот, что подруга, завтра идем к врачу.
– Нет, Аня, я никуда не пойду. Мне назначат химиотерапию, я облысею, и шляпки с головы будут сваливаться. Не хочу лежать в гробу в таком виде.
– Геля, когда ты себя почувствовала плохо?
– Дня за два до вашего отъезда. Я знаю, что ты сейчас скажешь. Да, не стала ничего говорить потому, что ты отложила бы поездку в Москву, а Андрей так радовался, что вы поедете вместе.
– Слушай, может ты отравилась?
– Что за глупости, мы же вместе завтракаем, обедаем и ужинаем. С вами же ничего не случилось.
– Стоп, подруга, за неделю до отъезда мы с Андреем отказались от ужина, так как на мне с трудом застегивались джинсы. Вспоминай, что ты ела без нас.
– Подъедала все, что оставалось от завтрака и обеда.
– Геля, думай. Может, кто-то тебя чем-то угощал, а ты забыла.
– Не знаю, разве что… У меня давно стояла в холодильнике баночка грибов. Мне ее одна приятельница дала, она сама их собирает, маринует и закатывает. Я, как раз, перед вашим отъездом их немножко съела. Меня пронесло, но потом выпила травяной настой, вроде бы все наладилось. На следующий вечер не выдержала и снова к грибочкам приложилась, ты же знаешь, что я их люблю.
– Ну, вот, типичное отравление.
– Нет, Аня, я ведь и таблетки пила, и желудок марганцовкой промывала, ничего не помогло. Если бы траванулась, все бы уже прошло. Как там Глашенька?
– Построила всех собак во дворе, и они воюют с плохими дядьками и тетками. Следят за чистотой и порядком, обгавкивают всех, кто его нарушает. Видели мы тетю Мотю, бой-баба. В Глашке души не чает. И детки ее очень любят, на руках таскают, но характер Крыськин. Такая же своевольная и своенравная. Но ее кумир Саша. Только подходит к подъезду, она уже топает в прихожую, он в ванную- торчит под дверью. Маша рассказала, Саша специально купил стул с подлокотниками, чтобы могла сидеть рядом, когда он работает за компьютером. Причем уставится на экран и не шелохнется. Чтоб там малая понимала.
– Ань, ты Игоря видела?
– Даже не звонила. После встречи с ним чувствовала бы себя виноватой перед Андреем. Он очень болезненно реагирует на Игоря, хотя понимает, что бывший муж – отец Димочки и в нашей встрече нет ничего предосудительного. Пойду я, дружочек, отдыхай, завтра все обсудим.
– Анечка, что с Гелей? – бросился к жене Андрей Петрович.
– Не знаю, я ведь не врач. Наша подруга считает, что у нее рак и собирается умирать, но мне кажется, она очень сильно отравилась. К доктору категорически не хочет идти. С утра сама схожу к отцу Маши, он хороший диагност, поговорю с ним, может, что-то посоветует. Давай спать, Андрей, устала я что-то.
– Конечно, Анечка. Хочешь, убаюкаю тебя или сказочку расскажу.
– Про что?
– Про то, как один старый генерал встретил чудесную дамочку. Красивенькую прекрасивенькую.
– Такую как Крыся? – засмеялась Анна.
– Такую как Крыся.
– Андрей, у нее же ножки кривенькие.
– Но генерал этого не заметил, потому что очень полюбил дамочку…
– А она скрывала свой недостаток под кринолином, – пробормотала Анна и уснула.
– Подруга, ты куда так рано умотала? – спросила Гелена Казимировна вернувшуюся из поликлиники Анну Сергеевну.
– С доктором консультировалась. Собирайся, пойдем лечиться.
– Аня, я же сказала, ни за что, и не за какие деньги.
– А за десять тысяч долларов?
– Ты серьезно?
